Лишь однажды утром в дом Юстины пришли 5 мужчин из правления колхоза, сели за единственный стол в большой комнате, разложили бумаги и начали требовать, чтоб она расписалась, что добровольно сдает овцу. До такой степени все пытались учесть и оприходовать, что даже вспомнили, что когда-то Юстина за свою работу в русском селе ягненка получила. До обеда Юстина стойко держала оборону, не соглашаясь подписать бумаги. Но тут во дворе послышались вопли Эрны: в этот раз слезы девочки, уже забывшей, по какому случаю начался рев, спасли ситуацию. Вслед за матерью вышел один из активистов правления и шепнул, чтоб не расписывалась – ничего не будет. До вечера просидели «просители», но овечка осталась в семье, где мясо и шерсть были нужны растущим ребятам.
До конца своих дней помнила Эрна, что взрослые в это время ложились спать, не раздеваясь, и часто, как ни пыталась задвинуть поглубже в память, вспоминала она стук в дверь и грозный крик среди ночи: «Откройте, обыск!»
А среди деревенских были те, кто свято верил в то, что у них продуктов впритык, не заберут, верил власти, не прятался и не прятал. А когда все-таки у наивных забирали «излишки», которые излишками -то и не были, начинался голод. Опухшие люди ходили по деревням и просили милостыню, на улицах стали появляться трупы. Голодные года описаны не в одной книге, не будем ворошить прошлое, будем только помнить, что не всегда на столе стоит корзинка с хлебом и маслом, а к обеду готовится три блюда.
Перегибы, ошибки приводили к недовольству, подрывали авторитет власти. Об этих и других событиях историк и замнаркома просвещения Покровский сказал: «Построенная в шеренгу экономика расстроила ряды и замитинговала». В марте 1921 года ВЦИК вместо продразвёрстки ввёл продналог. Крестьянам разрешили торговать излишками зерна и другой сельхозпродукции.
Только вот излишки уже найти было все труднее. Немецкие поселения тоже коснулось раскулачивание. Учитывая, что немцы – меннониты к хозяйству подходили грамотно, держали много лошадей, имели сельхозмашины, работали с утра до вечера, помогали друг другу быстрее убрать урожай на земле, унаследованной от своих предков, можно представить, что в сёлах семей, живущих в достатке, было немало. И вот настал тот день, когда эти трудяги впервые в жизни пожалели, что они честно, порою надсадно трудились… Имущество было описано, семьи в спешном порядке грузили на подводы и везли на станцию, а оттуда – Сибирь и.. выживайте… Руки-ноги-голова – не всегда в лесу помогут построить дом и найти продукты… через много лет назад вернулись единицы.
А дома раскулаченных, добротные и большие, стояли сиротливо. Но не пропадать же добру, поэтому было решено в эти дома переселять бедных. Популярный лозунг того времени примерно звучал так: всё свалить в одну кучу и поделить поровну. Многие тут вспомнят поговорку: как будем делить, по справедливости или поровну? Практика показывает, что эти два понятия не синонимичны и между ними нельзя поставить знак равенства. В истории уже Советского государства, выстроенного ценой неимоверных усилий, народ обычно спокойно реагирует, что у космонавта или знаменитого генерала имеется шикарная машина или дача, а вот такой же мещанский набор, например, у заведующего продовольственной базой, будет вызывать нездоровую зависть и ропот об отсутствии справедливости в мире.
