, с неприязнью подумала ты.
– Видеонаблюдение в целях безопасности, – сообщил тебе доктор Ч.
Чьей именно?
– Так на чём мы остановились?
Ты опустила глаза и ответила:
– На первом вопросе.
– Верно, – улыбнулся доктор Ч. так, словно ты была кретинкой и наконец сделала что-то правильно. – Начнём с самого начала. Расскажите, как вы познакомились?
Этого не смогла выудить ни полиция, ни журналистская братия. Ты хотела навсегда оставить эту историю при себе, сохранить её нетронутой, но теперь было неважно, чего ты хотела. Ты преподнесёшь её доктору Ч. на блюдечке. Полностью сфабриковать ты её не смогла, хотя и была готова к такому вопросу. В твоей голове просто не укладывалось, что вы могли познакомиться как-то иначе, поэтому переписать эту историю целиком ты оказалась не способна. К тому же если на первом же вопросе доктор Ч. распознает ложь, ни к чему хорошему это не приведёт.
– Хорошо, – ответила ты, изучая свои кеды на кресле напротив. – Мы встретились на музыкальном вечере. Так мы и познакомились.
– Это прекрасно, – сказал доктор Ч. – Но вы же поняли мой вопрос.
Конечно.
Доктора Ч. не интересовало место вашей первой встречи. Его интересовало, что происходило с того мгновения, как вы впервые увидели друг друга, до того момента, как ты стала сообщницей убийцы и психопата. Что за дичь творилась у неё в голове?Почему он её не убил? Почему она не сдала его? Почему? Их всех это интересовало, но никто из них не был способен этого понять.
– Да, – ответила ты.
И доктор Ч. приготовился слушать.
Вы познакомились на вечере исполнения Дебюсси. Ничего особенного, не какой-то гала-концерт, просто музыкальный вечер, где непрофессионалы исполняли одни и те же произведения, показывая разные грани музыкальной истории. Кто-то лучше чувствовал одну, кто-то яснее ощущал другую. Кто-то отдавался технике, кого-то увлекала гармония. Для многих других прозвучавшие в тот вечер сочинения казались почти одинаковыми, и в чём-то они были правы, ведь ноты, написанные Дебюсси, едины для всех. Но каждое исполнение было особенным.
В тот вечер выбрали пять прелюдий, и на каждую приглашалось от трёх до пяти исполнителей. Кто-то вызвался играть одну, кто-то – все пять, в зависимости от своих предпочтений, знания текста либо способности чтения с листа. Музыка Дебюсси была тебе не близка, но ты уже пришла и хотела отвлечься от тяжёлого рабочего дня и от навязчивых мыслей о том, что тебе пора уволиться. В прошлый раз был Рахманинов, которого играть ты не могла, так что тогда просто наслаждалась вариациями прекрасной музыки. В позапрошлый ты играла Флориана Кристла: любимые «Тайный сад» и «Реминисценцию» (жаль, не было струнных). Что ж, Дебюсси так Дебюсси, хотя его педализация всегда давалась тебе тяжеловато. Из пяти предложенных прелюдий ты выбрала «Прерванную серенаду» и постаралась сыграть более-менее прилично.
Он выбрал искрящиеся «Холмы Анакапри». Он играл так легко, словно не касаясь клавиш, так прозрачно и при этом так уверенно, что ты не могла оторваться от его исполнения, пронизанного солнечным светом. Он играл гораздо лучше тебя, хотя здесь никто и никогда не сравнивал исполнителей категориями «лучше». Это произведение исполнили ещё два раза, но оба тебя не впечатлили.
Ты была слишком впечатлена им.
В перерыве слушатели и исполнители обычно обсуждали услышанное и сыгранное, кто-то сравнивал отдельные элементы техники или части пьесы, кто-то обращал внимание на выражение лица и эмоции играющих.
