Никогда бы не подумал.
Доктор Ч. ожидал услышать что угодно, но только не то, что психопат-убийца играет на фортепиано так, что в прямом смысле свёл тебя с ума. Ты знала, что он не поймёт. Это было видно по его лицу. Ты кратко пересказала ему то, что воспоминаниями нахлынуло на тебя, опуская самое главное, то, что не передать словами. То, что расцветало и умирало внутри. То, что останется только тебе. Навсегда.
Ты высморкалась в бумажный носовой платок и, скомкав его, осторожно положила его на краешек стола доктора Ч. Мусорной корзины в зоне твоей видимости не оказалось. К тому же тебе хотелось сделать хоть что-то, что можно было засчитать в твою пользу. Например, измазать соплями его полированный стол. Ты не собиралась плакать и была зла, что доктор Ч. а) вынудил тебя это сделать своими вопросами и б) видел это.
Но его это ничуть не смутило, он быстрым движением выбросил скомканную бумажку в корзину под столом и вытащил из упаковки новый платок.
– Вот, возьмите, – сказал он, протягивая его тебе. – Вдруг пригодится.
Ты стиснула зубы, но платок взяла.
Потому что он был прав. То, что ты вспоминала сейчас, ты старалась не вспоминать последние два года. То, что ты вспоминала сейчас, брало над тобой верх. Делало тебя уязвимой. Такой ты и хотела казаться доктору Ч., но только не по-настоящему. Но твой мозг и твоё тело решали за тебя.
Ноги доктора Ч. уже не были закинуты на стол, он сел нормально в тот момент, когда заметил, что по твоему лицу текут слёзы. Он не прерывал твоего молчания, пока ты собиралась с мыслями и воскрешала воспоминания. За это, как ни странно, ты была ему благодарна. Такой засранец, как он, мог бы и дёргать тебя, подгоняя поскорее вывернуть ему наизнанку душу. Ты тоже устроилась, как обычно, когда сморкалась в его бумажный платок. Теперь вы молча сидели друг напротив друга, и тебе казалось, что тишина в кабинете становится ватной. Ещё немного, и придушит тебя. Окружит со всех сторон.
– Когда вы узнали, что он убийца? – спросил наконец доктор Ч., тоже почувствовавший небольшой дискомфорт от вашего ватного молчания. Он вертел в руках ручку, смотря то на неё, то на тебя. – В тот вечер, когда он отверг вас?
Отверг. Ты едва не рассмеялась. Не отверг, а пытался защитить. От себя. Так, как умел. Хотя тогда тебе было вовсе не смешно. В тот вечер тебе вскрыли грудную клетку и выдернули сердце прямо с сосудами, заливая всё вокруг кровью.
***
– Я не хочу больше тебя видеть.
Свободное падение.
– Убирайся.
В бесконечную чёрную дыру.
Он вышел из кухни, оставив тебя барахтаться в тёмных водах подступившей горечи. Ты впервые в жизни полюбила – так, как мало кто способен, ты была в этом уверена. А ещё ты была уверена, что это взаимно – и теперь тонула в расплате за эту уверенность.
Что-то было не так, но ты не могла понять, что, а он не собирался объяснять.
Дело не в тебе. Только во мне.
Какая банальность.
Никогда больше не приходи.
Как будто ты могла заставить себя подняться и уйти, для начала-то.
Не ищи со мной встреч.
