Как будто ты глупая любовница, требующая развода. Вы даже ещё ни разу не переспали. Очевидно, это к лучшему.
В соседней комнате что-то упало, и ты вздрогнула. Что он делает?
Тебя, судя по всему, это не должно было касаться. Ты пригубила джин-тоник и поморщилась. Он уже был тёплым. Однако он требовался тебе, поэтому ты долила в стакан из бутылки (стекло звякнуло о стекло) и решила охладить его самым быстрым способом.
– Я просил тебя уйти, – раздалось из комнаты.
Просил? Обычно просьба не звучит как «убирайся».
– Я возьму льда и уйду, – громко (и, как ты надеялась, гордо) бросила ты через плечо. Не дождавшись ответа, ты поднялась из-за стола и подошла к холодильнику. Всего несколько кубиков, несколько глотков тоника и миллион потерянных жизней, которые ты могла бы прожить иначе.
О, ты даже не знала, насколько была права.
Ты коснулась холодного белого пластика морозилки. Сзади раздались торопливые шаги.
– Нет! – его голос был страшным, неузнаваемым. Сочетающим ужас и ярость. Способным остановить всё на свете.
Но было уже поздно.
Встретив его, ты поняла, что твоя жизнь только началась. Он так быстро стал твоим миром, что ты не могла представить, как жила раньше.
Открыв морозилку, ты поняла, что твоя жизнь закончилась. Он отобрал у тебя весь мир.
Ты увидела то, что он так поспешно спрятал от тебя.
Ты увидела то, что он так успешно прятал от всех всё это время.
Ты увидела то, что хотела бы никогда не видеть.
Тёмную, заиндевевшую, одинокую человеческую руку.
Всё, чего ты не замечала до сих пор, начало медленно складываться в кровоточащую мозаику. Случайный комментарий. Небольшое опоздание. Уклончивый ответ. Реакция на новости. Избегание подробностей о своей жизни. Отсутствие телефона и соцсетей. По отдельности всё это не казалось тебе странным, к тому же ты была ослеплена его мрачным сиянием, видным тебе одной. Но теперь…
Говорят, в этом районе было совершено одно из тех ужасных убийств.
Ты закрыла морозилку, забыв, как дышать.
Я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось.
Ты чувствовала его присутствие на кухне.
Дело не в тебе. Дело только во мне.
Ты заставила себя обернуться.
Растрепавшаяся чёлка закрывала ему один глаз, черты лица словно заострились, губы сжались в тонкую полоску. Это был совсем не тот человек, которого, как ты думала, ты знала. Ты так хотела остаться с ним наедине у него дома, но единственное, чего ты хотела сейчас, – выбраться отсюда живой.
Он ведь предупреждал.
Хотел, чтобы ты ушла. Хотел причинить тебе боль, чтобы ты не стала ближе. Чтобы ты не узнала, кто он на самом деле.
Ты не видела в его глазах желания тебя убить. Но знала, что он это сделает.
Он вытащил из подставки самый большой нож. Ты схватилась за пустую бутылку из-под тоника. Ничего другого под рукой не было. Ты представила, как он вонзает тебе в сердце нож, пока ты только собираешься замахнуться. Ничего страшного, ведь ты уже была мертва. Твоё сердце стало полым, так что его нож легко пройдёт сквозь твою пустоту. Легче, чем много раз до этого, с другими.
Здесь не свершалось правосудие, но чаши весов были уравновешены. Тело, трясущееся от осознания опасности, захлёбывающееся ужасом от того, что может произойти дальше, и душа, разбитая в стеклянную крошку, застывшая от холода, оставшаяся в той морозилке.
Почему. Именно. Он.
Вы не сказали друг другу ни слова. Слова были излишни. Они всё равно не смогли бы выразить то, что вы оба чувствовали. Он сделал шаг к тебе, ты инстинктивно сделала шаг назад. Он сделал второй, ты осталась стоять на месте. Сжала покрепче бутылку. Подумала, успеешь ли ты отбить ей дно, чтобы сделать из неё более опасное оружие. Подумала, что твоё резкое движение всё равно его спровоцирует.
