Но закон Гука о смещении под нагрузкой был известен уже в 1678 году. Так что шпангоуты и борта из металла стали применяться лишь с закатом парусного флота и применением паровых машин с вертикальными паровыми котлами.
А вот с прессой, полиграфией было куда более туго. Так что пока строили по пресловутому сленгу: «на выпуклый…». Хотя конструкции и расположение пушек, якоря и клюзы (отверстия в бортах под цепи якоря), иллюминаторы (утолщённые стеклянные окна в бортах), вплоть до гальюнов (санузлы) и рулевых устройств инженер Стоке разрабатывал со всем тщанием и надлежащим опытом. Почти в те же годы происходили казусы чистейшей воды безграмотности: при спуске уже отстроенного корабля на «большую воду» с камелей (подобие понтонов) не учли положения ватерлинии и… затопили судно со всеми красотами по корме и бортам. А то и переламывали по мидельшпангоуту (пополам), дав беспрепятственно «съехать» с опор на чистую воду большей половине новенького судна. Лишь с появлением доков и других инженерных решений кораблестроение приняло совершенно иной вид. Совершенствуется оно и поныне, в двадцать первом веке. У нашего фрегата решены не без проблем его историческое предназначение и наименование «Паллада» в честь греческой богини, дочери Зевса. Она была при властителе богов Олимпа своего рода фавориткой, то есть более, чем секретаршей. И не мудрено: родная кровь, любимая дочка. Так что ключевые вопросы разрешала она, затем подсовывала на утверждение папаше. Согласитесь, что вряд ли какая сфера дел людских не подпадала под её влияние: мудрость, искусство и, конечно же, войны. Любые дипломатические деяния богоподданных правителей были либо мудрыми, либо разрешались войной. А запечатлеть для потомков картину мироздания целиком могли опять-таки гении искусства по навету Паллады. Одним словом: царь земной ведал о миссии фрегата, дав Док с «Палладой», куда поставили фрегат под отделку, пропах древесинами ценных пород. Весь рангоут и деревянный настил укрыли старой парусиной, отслужившими листами меди. По количеству вооружения фрегат соответствовал боевому кораблю линейного устава. Понятие «линейный корабль» не было подвластно аналогу линкоров в металлическом исполнении. Тогда были лишь пробные зачатки рангового подразделения по водоизмещению и прежде всего по вооружению. Не отошли ещё в бытие абордажные приёмы ведения боя. Да и флот-то России зарождался как таковой. Но уже намечались азы промышленного судостроения. То же можно говорить о подготовке, учёбе морских кадров. Мало где на исторических страницах говорится прежде всего о поте и крови флота-матросах. Ведь повествователи из понятных побуждений умалчивали о рекрутских наборах на флот. Крестьян брали на службу от сохи буквально: дали винтовку и айда в окоп. Пушечное мясо по нынешним канонам. Ну а на флот? Здесь на «айда-пошёл» никак не сгодится. Прежде всего – пушки, из которых надобно попасть в цель подчас на крутой волне! Где такая наука в зачатке 19 века? Её основоположником – практиком-баллистом были сам царь Пётр и его последователи Меньшиков, Суворов, Ушаков, Нахимов. Теперь лишь остаётся с уверенностью предполагать, что львиная часть «нижних чинов» на парусном флоте набиралась из… «перекованных» ушкуйников. Сиречь из корсаров речных просторов Волги, Дона, Урала, Камы. Для них при отлове из лесных чащ и шири русских рек была одна альтернатива: пеньковый «галстук» на шею и обзор с высоты реи корабельной. По статистике тех времён по лесам беглых татей обретало более двухсот тысяч. Вот Вам и резерв, царь-батюшка. Головорезы и мастера ближнего огневого боя. Далее следовали знаменитые «пушечные качели».
