– Влюбиться в него? Он… неотесанный мужлан.
Мария улыбнулась:
– Я это вижу. Но хотя тебе это, может быть, не интересно, я должна сказать, что он больше не живет со своей женой. Жить с ней было бы жестоко с его стороны, потому что у нее теперь ум как у маленького ребенка. И он в этом положении ведет себя, можно сказать, с достоинством.
– С достоинством?
– Конечно, я знаю это только со слов Джеймса, но говорят, что лорд Рован не живет как монах, правда, его любовные увлечения… скрыты от посторонних глаз, и он сходится с женщинами, которым это не может причинить вреда. А я никогда не захочу, чтобы тебе причинили вред, моя дорогая подруга, – серьезно сказала Мария.
– Вам не нужно волноваться, – заверила ее Гвинет. – И никогда не будет нужно. Я не намерена влюбляться. Любовь делает нас всех глупыми и опасными. А если бы даже я оказалась такой идиоткой, что влюбилась, то не выбрала бы дикого горца вроде лорда Рована.
Мария, глядевшая на огонь, отрешенно улыбнулась и ответила:
– В этом и есть разница между нами. Как я хочу влюбиться, чтобы узнать такую сильную страсть!.. Ну, хватит. Для меня замужество – это сделка. И все-таки – узнать бы когда-нибудь такую любовь…
– Мария, – неуверенно пробормотала Гвинет.
– Не волнуйся, дорогая подруга. Когда я снова буду выходить замуж, не забуду про свои обязательства перед моим народом. И все-таки даже королева может мечтать. – Она помахала Гвинет рукой, давая понять, что отпускает ее. – Сегодня был длинный трудный день. И впереди у нас еще много таких дней.
Королева ясно дала ей понять, что пора спать, и Гвинет поспешно направилась к двери.
– Доброй ночи, моя госпожа…
– Гвинет…
– Я ухожу, и теперь вы – моя королева.
– Но ты остаешься моей подругой, – заверила Мария.
Гвинет наклонила голову, улыбнулась и вышла. Ей очень хотелось как можно скорее добраться до своей постели в этом огромном шотландском дворце, который стал ее домом. Торопливо идя по длинному залу в свою комнату, она услышала голоса и замерла на месте, понимая, что случайно слышит разговор, происходящий в одной из малых комнат, которые были предназначены для государственных дел.
– Больше ничего нельзя сделать. Вы не можете взять назад свое слово. – Это произнес низкий мужественный голос, который легко было узнать. Голос лорда Рована Грэма.
– Мы напрашиваемся на неприятности. – Голос второго собеседника она узнала так же легко. Это был Джеймс Стюарт. Действительно ли брат королевы – друг своей сестры? Или он тайно мечтает сам носить корону и считает, что ее должны были надеть на его голову?
– Может быть, и так, но другого выхода нет. Мы можем лишь надеяться, что твердая решимость королевы не допустить преследований за веру окажется сильней.
– Раз так, то, как вы уже сказали, мы должны быть готовы.
– Да, и постоянно.
* * *
Внезапно дверь открылась, и ошеломленная Гвинет увидела выходившего из комнаты лорда Рована. Он застал ее здесь, в зале! Любой поймет, что она подслушивала! Рован смотрел на нее суровым, пристальным взглядом, а она только моргала ресницами и старалась проглотить комок в горле.
– Я… заблудилась, – наконец выговорила она.
– В самом деле? – усомнился он.
– Это правда! – гневно ответила она.
Он хмуро улыбнулся, словно услышал что-то забавное:
– Комнаты придворных дам вон там. Вы должны были бы повернуть в ту сторону – конечно, если искали именно свою постель.
– А что еще я могла здесь искать?
