Фронтовой дневник (1942–1945) - страница 25

30 ноября 1942 г.

Вот уже несколько ночей кряду я вижу во сне Марийку, чаще всего с Милочкой. Подробно снов не помню, но позавчера предавался с нею страсти нежной, а вчера разговаривал о Якове. Она сказала, что он в Одессе, куда перевели их учебное заведение. Вообще ее во сне вижу всегда гордой и недоступной. Надо попытаться сегодня написать ей письмо. Я не знаю, находится она на советской или оккупированной территории.

Позавчера ночью, когда я стоял на посту, вдруг возле дома упало и разорвалось 2 снаряда в 10:30 вечера. Один из них упал возле соседнего дома и кого-то ранил.

Вчера днем в нашем расположении падали мины. Их упало штук 12. Рвутся снаряды и убивают людей.

Вчера по телефону начали было передавать сводку о том, что наши войска прорвали оборону в районе Великих Лук и Ржева в Калининской области по фронту в 80–40 км. Связь оборвалась, и сводка была не дописана.

Позавчера ночью дул ужасный ветер-моряк и лил всю ночь проливной дождь. От этого речка Афипс разлилась, нам не подвезли продуктов, и мы весь день сидели без хлеба. Сегодня тоже без хлеба, т. к. вода в реке не спала, и доставить продукты нечем.

Вчера ходил к прежней хозяйке, А. И. Олех. Обедал у нее хороший фасольный суп со свининой и овсяную кашу с молоком. Простился с Аксютой и Халициди. Их осталось всего 11 человек. Остальные ушли в военкомат. Сегодня эти 11 человек на рассвете пошли в тыл. Это уже в который раз. Мне кажется, что они вновь вернутся с обороны. По рассказам ребят, Верхнежировский со многими из них беседовал и два дня тому назад отправился в штаб партизанского отряда. Науменко чувствует, что отряд могут распустить, а его расстрелять за растранжиривание базы, и поэтому повел ребят, хотя ни у кого из них нет ни продуктов, ни хлеба. Кухаренко, побыв на обороне и посмотрев на бой, в котором участвовали и наши ребята, ушел из отряда, сволочь такая. Ребята возмущены шпионской деятельностью Подольского. Он доказывал на них командованию. Кстати, меня помог съесть тоже он. Первоначально предполагалось отправить меня в военкомат, а не на передовую, как было сделано после его доносов о наших беседах по поводу командования отряда.

Последние дни мучает двухсторонний ишиас и ревматизм во всех суставах. А обмундирования еще не дали. Наверное, я скоро совсем слягу.

3 декабря 1942 г.

Меня почему-то возненавидела хозяйка. Она, как кобра, жалит меня каждую минуту. Никогда я не встречал такого отношения к себе. Главное, что я не вижу причин этому. Я вынужден был перейти в дом напротив. Это не так удобно, потому что трудно сменяться с Горским (он вечно просыпает), но ничего не сделаешь. Теперь я не хожу к ней, но стоять приходится у нее в коридоре, т. к. здесь штаб, и ее козни продолжаются.

Был у А. И. Олех. Хорошо обедал. Вчера нам стали выдавать водку – гадкая. Я не могу пить. Сегодня нам выдали шинели, наконец.

7 декабря 1942 г.

Вчера меня вызывал для беседы начальник особого отдела. Мы беседу с ним не закончили, будем продолжать сегодня. Вчера же встретил Верхнежировского. Он пришел с приказом об аресте и предании суду командира и комиссара отряда за незаконную передачу бойцов воинским частям, за обмен оружия на водку, за разбазаривание имущества, за бытовое разложение и нежелание идти в тыл. Верхнежировский говорит, что Подольский и командир отказались идти в тыл. Верхнежировский попросил меня написать характеристику отряда и написать о незаконной передаче нас в воинскую часть. Вчера он беседовал с начальником особого отдела, а сегодня сказал мне, что собирается говорить с Любимовым, командиром, об откомандировании меня в распоряжение крайкома партии.