Фронтовые приключения. 80 историй о Великой Победе - страница 18

Яков Яковлевич Киселёв – мужчина хоть куда! Бодрый, статный, добродушный. Крепкое рукопожатие, искренняя улыбка. Ни за что не дашь ему 90 лет! Самый максимум – 75. Смеётся при комплименте о своём внешнем виде. «А ведь сколько раз я мог погибнуть! И до войны, и после…».

Яков Киселёв

– Родом я из Сибири, из деревни Новопокровка Томской области. Семья у нас была большая – 9 человек, и все работали на поле. Постепенно стали богатеть, прикупать кое-какое имущество. А тут как раз началась коллективизация и ликвидация кулачества. В 1937 году на моего отца написали кляузу, и власти сочли его зажиточным, хотя рабсилу он не использовал. Без суда, без расследования его репрессировали, назвав врагом народа. Из отцовского дома нас выселили, и семья распалась. Вместе с матерью и старшей сестрой мы переехали к знакомым в Ташкент. Там я окончил 7-й класс, и в 1940 году меня призвали в армию.

Попал в часть под Минском на должность связиста. В 1941 году успел поучаствовать в первомайском параде. Город запомнился мне красивым, цветущим, современным. Затем нас перебросили в Бобруйск. Там-то и встретил я известие о начале войны.

Нас сразу стали готовить к отправке на фронт, раздали противогазы. А надо же их опробовать, обновить! До этого мы только учебными пользовались. Была в части банька, в ней оставили ёмкость с ипритом. Это химическое оружие, чтоб вы знали, смертоносный яд. Нацепил я противогаз – и внутрь. «Вроде нормально дышится», – заметил я и решил проверить, а есть ли разница – в противогазе и без. Оттянул его чуть-чуть, вдохнул и чуть не упал! Закашлялся и как брошусь оттуда! Потом три дня в себя приходил.

Утром 23 июня, пережив первую несильную бомбёжку, погрузились в поезд и поехали на фронт. Путь пролегал через Минск. Что стало с городом! Заполыхал, задымился, ни следа от былой красоты. В нашем эшелоне не было даже противоавиационных пулемётов. Попадись мы немцам, было бы худо. Но они нас в таком дыму не заметили, и мы проскочили.

Невдалеке от фронта близ города Барановичи налетели вражеские самолёты и давай бомбить наш состав. Повезло, только несколько осколков в поезд попало. Но двигаться дальше было невозможно. В километре от нас показался поезд с ранеными, следовавший с фронта. На нём вывесили полотно с крестом – знак, по международным конвенциям запрещающий бомбёжку. Но фашистам законы не писаны. Уничтожили состав в два счёта.

Вскоре там появился вражеский самолёт и сбросил десант. Наше отделение отправили на поиски врага. Приходим в лес – никого нет. Глядь – красноармейцы какие-то стороной пробираются. У них своё дело, у нас своё. Так и не нашли мы никого и вернулись. И вдруг понимаем, что красноармейцы те были переодетыми фашистами. Они споро говорили по-русски, а мы-то неопытные, не заподозрили их, не спросили даже, из какой они части.

Стали осматривать разрушенный поезд и обнаружили неразорвавшийся снаряд. Один солдат его взял и в руках вертит, а остальные смотрят. Я говорю: «Ну вы нашли игрушку!» и сделал шагов десять назад. Тут бомба-то и рванула, несколько солдат моментально погибло. «Видать, есть у меня ангел-хранитель!» – решил я тогда и в дальнейшем ещё не раз в этом убеждался.