Фронтовые приключения. 80 историй о Великой Победе - страница 17

Григорий Аксёнов

В армию призвали в 1943 году. Отправился в Самарканд в стрелковый полк и пробыл там до весны 1944-го. Потом в течение двух месяцев проходил курсы радистов в Ташкенте. Попав на фронт, оказался в батарее 76-миллиметровых орудий во взводе управления вместе с топографами и связистами. Боевое крещение проходил в сражениях за Прибалтику. Всё время на передовой находился, держал связь с огневой батареей, располагавшейся сзади, передавал указания командира. Потрепали нас здорово, но Прибалтику мы взяли. Оттуда в Польшу отправились на реку Неман.

Случай был в ту пору. Поблизости находился плацдарм, занятый штрафниками, и мы их связью обеспечивали. Как-то раз немцы открыли артподготовку. Поливали как следует! Один снаряд угодил по нашим коммуникациям, и связь оборвалась. Послали нас с товарищем в ночь на починку. Бредём по льду, а он в пробоинах весь от взрывов – глаз да глаз нужен! До середины реки добрались, глядь – вот он обрыв. Соединили провода, подключились – связь с командиром восстановлена. А с огневой нет, вот те раз! Значит, где-то другой обрыв имеется. Берег перешли и в траншею уткнулись. Дальше на четвереньках пришлось двигаться. Нырнули вниз и ползём потихоньку. Вдруг пуля мимо ка-а-ак просвистит! Мы аж ухнули. Стрелявшим оказался советский солдат, сидевший на вахте. Не ждал он гостей. Да и мы не знали, что там полк стоит. «Ты что? Свои ведь», – прокричали мы служивому. Тут офицеры подоспели и стыдятся: «Не признали, извините… Но и вы могли бы предупредить!». «Предупредишь тут, если связь оборвана», – говорим мы. Восстановили коммуникации и назад отправились.

Потом оказались в Восточной Пруссии и бросились в атаку на Кёнигсберг. Подобраться к нему оказалось делом непростым. Город был окружён бесчисленными дотами и дзотами. На одном квадратном километре подступов стояло больше трёхсот орудий! Но главной преградой стали железобетонные форты. В каждом по три сотни гитлеровцев отстреливаются. Ни орудия, ни самолёты взять их не могли. А спереди минные поля, колючие заграждения и рвы! Озадачил нас противник такой обороной. Вдруг заметили, что все эти укрепления лишь по фронту выставлены. Атаки с тыла немцы не ждали. Этим мы и воспользовались, зайдя сзади и лишив их обеспечения. Сражаться стало легче, и нацистов мы из Кёнигсберга выгнали.

Но фашисты, даже отступив, продолжали вредительствовать. Советский солдат за неимением конвертов слал родным знаменитые письма-треугольники. Отступая, немцы оставляли нам «подарки» – конверты с отравленной клейкой частью. Проведёт солдат по ней языком – пиши пропало.

Неподалёку от Кёнигсберга проходила Балтийская коса, называвшаяся в ту пору Фрише-Нерунг. С той стороны косы в городе Пилау и засели отступившие немцы. Атаковать мы их не стали, оставшись охранять захваченные земли. У залива был рабочий городок. В нём мы до конца войны и просидели.

Боевых товарищей имел немало. В орудийном расчёте служил Яшка из Якутии, много общались. А с Сашей из Беларуси вместе демобилизовались и долго переписывались. Живы ли они теперь, не знаю. Разъехались в своё время кто куда.

А я до 1950 года служил в Киеве и только потом вернулся на Родину. Получил несколько наград. Самой дорогой считаю медаль «За взятие Кёнигсберга». Есть и Знак почёта за 44 года строительной деятельности. Только это уже другая история, мирная.