«Изменница!»
Её вскрик: «Я? Изменница? Почему? Любимый, за что?»
Огонь опалил меня, но так и не сжег. Драконы не горят в своем огне.
В голове её пение, у неё был такой красивый голос, а перед глазами она в виде факела. Это невозможно забыть. Это невозможно простить. Пламя не дало облегчения, и я решил замёрзнуть. Навсегда…
Мысли, обрывки воспоминаний, слова, крики, боль! Этот смерч закрутил меня. Я металась по кровати и не могла проснуться. Я не отделяла мыслей холодного существа от своих собственных. А моё тело горело. Мне было очень жарко! И на всё это накладывались еще чьи-то воспоминания о смерти в огне…
Я усилием воли напомнила себе, что я – Агния Раммельсберг, дочь Раммельсбергов, и никто не властен над моей волей и моим рассудком. После этого мне удалось проснуться.
Тело горело, но жар отпускал быстрее, чем холод. Кто эта женщина? Она сгорела в огне. «Изменница» – это слово она услышала перед тем, как её одежда и волосы вспыхнули.
Да, сюжетец… Есть над чем подумать.
Очень захотелось домой к папе-Купу рассказать о сне и пожаловаться на новую напасть. А и чёрт с ней, его новой пассией!
Переместилась в сад специально, чтобы не напугать гостью, если она ещё не ушла. Тихо вошла через открытую раздвижную садовую дверь и попала на кухню.
Падя сидел спиной к входу, а возле плиты в маминой домашней футболке стояла его пассия. Светлые волосы заплетены в косу до попы. Хм, как у мамы. Мама?
– Мамочка! – завизжала я и подлетела к ней.
– Огонёк! – мы обнялись, какая же она хрупкая по сравнению со мной.
– Мам, ты когда приехала? – и, обернувшись к паде: – Почему вы мне ничего не сказали?
– Хотели тебе сюрприз сделать! – объяснила мама. – Получилось?
– Сюрприз удался, – кисло выдавила я.
– Мы же вчера на твоем концерте были! – восторженно сказала мама. – Сегодня твой ролик с Frozen на Трубе и других сетях набрал уже кучу лайков и просмотров. Пишут, что ты спела круче оригинала и все в восторге от твоего голоса.
– Я тебя не видела…
– Я сидела за столиком с Купом, правда, меня закрывал толстяк, который уселся передо мной, но он не мешал мне тебя видеть, и я не стала пересаживаться.
Мама стала бойко выкладывать на тарелки жареный бекон, жареные яйца и тосты. Один взмах – и тарелки оказались на столе. Она опустилась на стул перед своей тарелкой и принялась с аппетитом уплетать яичницу, намазывая желток на тост.
– А почему вы не подошли после концерта? – спросила я, борясь с мыслями о сегодняшней ночи, которые стучали в голову.
– Тебя там молодые люди окружили, а Куп сказал, что ты домой не придёшь. Мы сделали выводы и решили тебя не смущать, – мама повела своим хрупким плечиком.
Я посмотрела на маму. Выглядит как девчонка – моя ровесница, если не моложе. Даже конопушки на носу. С неё станется навертеть бублики на голове. И тут я вспомнила старую фотографию из её топ-модельного прошлого, там она как раз с таким бубликами была.
Украдкой перевела взгляд на Купа. Он смотрел на маму, как кот на сметану, даже глаза прищурил.
– У вас какие планы на сегодня, – спросила я скорее для поддержания разговора.
– Да, наверное, никаких. Может, на пляж сходим, – ответила мама. – Да, не успела сказать. У Зиля всё в порядке, просто он уехал по делам куда-то на Урал. Я с ним не поехала, там холодно. Вот решила к вам зайти.
– И правильно, – произнесли мы с Купом почти одновременно.
– У меня сегодня второй концерт. В два репетиция. Я зашла за украшениями и пойду. Так что не теряйте меня. Звоните, если что. Вам билеты оставить?
