– Товарищ нарком, вы, наверное, меня выбрали не просто так. Слышали о моей винтовочной гранате?
– Слышал, но ее испытания показали неудовлетворительный результат. И дело не в вас, а в том, что сама идея винтовочных гранат в целом порочна. У них катастрофически низкая точность. Ими даже с полусотни шагов попасть в окно получается весьма неустойчиво. Но вы не переживайте. Идея богатая. У комиссии появилась мысль о том, что можно сделать. И если справитесь с минометом, то я ваше КБ озадачу как раз развитием этого вопроса.
– Что нужно сделать? – подавшись вперед, спросил Николай Николаевич. Слова о собственном КБ сделали дела намного больше, чем простенькая и незамысловатая лесть. Это было если не мечтой Дьяконова, то чем-то близким к тому. Ведь с 1921 году он трудился консультантом на Ленинградском заводе «Прогресс». Хотелось же ему совсем иного.
Фрунзе улыбнулся, заметив реакцию. И пододвинул ему папку, которая сиротливо ютилась на пустом столе.
– Здесь лежат сначала чертежи, снятые с миномета Стокса. Наши, метрические. Английских, понятное, у нас нет. Разумеется, сняли как могли. Плюс-минус. Все на бегу. Но конструкция простая, поэтому не думаю, что это на что-то повлияет.
– А дальше? – спросил Дьяконов, проглядывая листы.
– То, что мы хотим. В целом конструкция нас вполне удовлетворяет. От вас требуется только одно – повысить ее простоту и технологичность. Ну и снизить вес, если получится. Но главное – мина. Дело в том, что мина капитана Стокса не имеет стабилизаторов, из-за чего достаточно неустойчива в полете.
– Но здесь уже есть эскизы мины, – несколько удивился Дьяконов.
– Это наброски членов комиссии. Так сказать, мысли вслух, по опыту изучения иных систем. Вам надлежит их проверить или, если они будут выглядеть неудовлетворительно, разработать что-то взамен.
– Какие у меня сроки? Ресурсы?
– Сроки – чем быстрее, тем лучше. По ресурсам. А что и кто вам потребуется? Какое оборудование и так далее. Хорошо все взвесьте, обдумайте, и через пару дней жду вас на доклад. Заодно и сориентируете по срокам. Двух суток для оценки объема работ вам хватит?
– Учитывая детальность проработки заказа – вполне.
– Отлично. Тогда не смею вас больше задерживать.
– А какой калибр? Его в точности повторить?
– Пусть будет ровно восемь сантиметров. Плюс-минус один-два миллиметра погоды не сделают, а называть станет проще…
Дьяконов попрощался и удалился. Следом поднялся и сам Фрунзе.
Он, завершив все оперативные встречи, собирался отправиться в санаторий «Сокольники», что разместили в 1922 году на бывшей даче Лямина. В парке Сокольники. И провести там пару дней в тишине. Без того, чтобы его постоянно дергали, отвлекая от разных важных дел. А точнее от плана развития и реконструкции РККА. Его требовалось продумать очень тщательно.
Михаил Васильевич вышел на крыльцо.
Хлопнула дверь.
Он вдохнул воздух полной грудью и улыбнулся.
Шел небольшой снег. Но сырости не наблюдалось.
– Прекрасный денек! – огладив усы, озвучил он свои эмоции.
Урча двигателем, подкатил автомобиль.
Это был Studebaker Light Six 1924 года выпуска. Самая дешевая модель в линейке Studebaker 1920–1924 годов. Но Михаил Васильевич не брезговал.
Обычный добротный автомобиль. В целом ничем не примечательный. В отличие от некоторых деятелей советского правительства, он не стремился отжать себе самый классный, статусный автомобиль. Ни к чему это. Этот его вполне устраивал. Двигатель – рядная шестерка трехлитровая мощностью в сорок лошадей. Трехступенчатая коробка передач. Крепкий кузов – седан с четырьмя дверями. Что еще нужно? А то, что он неприметен, даже хорошо. Можно было внезапно оказываться в самых разных местах.
