В качестве же основных рабочих лошадок в этих перспективных операциях нарком видел канонерские лодки и десантные корабли. Само собой, специальной постройки и довольно разнообразные. Плюс военно-транспортные корабли да морские тральщики. И главное, достаточно большой корпус морской пехоты, который он собирался разворачивать не по советскому, а по американскому канону, то есть не как легкую, а как тяжелую пехоту специального назначения.
Про авианосцы на Балтике Фрунзе если и думал, то только в ключе создания одного-двух вспомогательных аппаратов. Скорее как противолодочная плавбаза, чем авианосец в привычном смысле слова. Основной же корпус морской авиации он считал рациональнее размещать на берегу. Во всяком случае, в условиях Балтики.
Из чего и выстраивалась «дорожная карта» – план то есть.
Например, все «Новики» по его задумке требовалось модернизировать, превратив во вполне приличные сторожевые корабли, способные прикрывать не только акваторию, но и ордера на марше, а также конвои. Для чего требовалось заменить артиллерию на более подходящую для нового спектра задач, поставить мощное ПВО, средства сброса глубинных бомб, новые силовые установки и прочее.
Ради «Новиков» Фрунзе как раз и прибыл. Так как «на местах» начался совершенно нетерпимый и контрпродуктивный срач. Участников требовалось срочно растаскивать за шкирку по углам и расставлять приоритеты вручную.
Да, рисковая стратегия. Так можно было и промахнуться. Причем легко. Если же оставлять эту ругань на самотек, то она могла идти вечно. Время же, по мнению наркома, был не только единственным невозобновимым ресурсом человечества, но и крайним дефицитом…
Вечерело.
Михаил Васильевич устало смотрел на очередную партию спорщиков. И боролся с острым желанием их всех прямо тут и застрелить.
Вот уже пару часов «рубились» Всеволод Александрович Ваншейдт с ленинградского завода «Русский дизель» и Афанасий Осипович Фирсов[9] с коломенского паровозостроительного завода, где он уже почти год по предложению Фрунзе занимался дизелями при активном участии представителей германской компании MAN, сотрудничество с которой было очень сильно расширено в 1926 году. А также германской же компании Argus. Ну и моряков из военно-технического комитета. Куда уж без них?
Вопрос стоял остро и ребром. О выборе преимущественного типа силового агрегата для флота. Военно-технический комитет налегал на паровые турбины. Ваншейдт – на двухтактные дизеля. Мирошин – на четырехтактные.
Для искушенного читателя вопрос этот выглядит странным. Ведь в те годы не выпускали дизелей подходящей мощности, годной для того, чтобы поднимать вопрос о преимущественном движителе в масштабах флота. Но есть нюанс. Весной 1926 года Фрунзе сделал две очень важные вещи. С одной стороны – вбросил через ТЗ перспективную идею новых силовых агрегатов. А с другой – стал активно расширять сотрудничество с такими германскими компаниями, как MAN и Argus, обладающими технологиями, подходящими для реализации задумки.
– Так, товарищи, спокойно! – наконец рявкнул нарком, которого это все уже достало.
Присутствующие, казалось, его не заметили. Как галдели, так и продолжали галдеть. Как чайки у городской помойки.
Михаил Васильевич еще раз крикнул, призывая к порядку.
Ноль реакции.
Тогда он тяжело вздохнул. Достал пистолет. И бесхитростно выстрелил в потолок. Понятно не над своей головой, а чуть в сторону. Так что посыпавшаяся штукатурка угодила как раз на спорщиков. Звук же выстрела в замкнутом, хоть и просторном помещении, легко сумел «перекричать» все остальные «глотки».
