– То были мои шаги, – задыхаясь, выпалил Андрей.
– Вы видели!? – Марина с трудом выговаривала слова сквозь отдышку, – Вы это видели? Вся одежда в крови!
– А как она двигалась и щупала свои снасти? Наверняка ритуал. И инструменты какие-то опасные – все проржавевшие. Давнишние и вековые, надо полагать.
– Ведьма! Она освежевала кошку. Какие еще нужны доказательства? Богдан, твоя мама ведьма!
– Мы искали доказательства не этого! – оборвал Богдан. Марина уставилась на него с удивлением. – Вы что, не видели откуда она шла? – раздраженно продолжал брат, – она шла из курятника – куницы воруют кур. Так что это была куница, а не кошка, и эта женщина не ведьма – она делает чучела. И она не моя мама! – Богдан развернулся и быстро пошел прочь.
– Постой, – крикнул Андрей, – мы должны обсудить все увиденное, – но брат лишь прибавил шагу.
Ребята немного постояли в тишине, глядя ему в след. Потом Марина проговорила:
– Как можно собирать травы теми же руками, что и убивать кошку!
За окном дождь вперемешку со снегом шел уже не один час. Тоска. Марина плюхнулась на кровать рядом с Андреем.
– А ты-то что такой угрюмый?
Андрей не ответил, он ушел глубоко в свои мысля, грызя ноготь и пялился в одну точку. Вот-вот отец явится за ответом. Он не рассказывал Марине про панихиду, не то чтобы скрывал, только даже думать о дядюшке было тяжко, а уж говорить – так совсем мрак. Он понимал, что Марине скучно, а значит она начнет приставать, Андрей уже прикидывал, куда бы ему скрыться, как дверь в комнату отворилась и вошел Богдан:
– Ну хорошо, мы должны обсудить увиденное в лесу, – хмурый и напряженный, он сел на самый краешек стула у окна. От него пахло дождем, улицей и влажной свежестью запоздалой весны. – Вы правда думаете, что эта женщина… Что она моя… Что это она?
Андрей тяжело вздохнул, помолчал немного и осторожно ответил:
– Что-то определенное пока говорить рано, но цвет глаз… Богдан, ты сам когда-нибудь видел еще кого-то с такими же глазами? Нет. Это не просто редкая патология или необычная игра природы – такого не бывает. – Богдан опустил голову, чтоб спрятать взгляд, – Я, например, никогда не слышал о людях без цвета глаз. И то, что в одном маленьком городке есть двое с такой удивительной особенностью просто невероятно. Это заставляет задуматься. Никто так и не ответил на вопрос, почему твои глаза такие, как есть. Что если это от родителей?
– К тому же вспомни, – подала голос Марина, – отец говорил, что про твоих настоящих родителей неизвестно вообще ничего, даже их имён. Они могут быть кем угодно.
Она села рядом с Богданам и натянула рукава водолазки до кончиков пальцев, словно руки озябли.
– Да еще собака, – вкрадчиво добавила она.
– А что собака?
– Собака нас не облаяла.
– И что с того?
– Животные очень чувствительны и легко определяют опасность, особенно, если видят чужака. Тот пес неспроста на цепи сидит, значит кусачий, он должен защищать территорию. Но на нас не бросился. Думаю, он увидел твой взгляд, учуял тебя, твой естественный, неведомый нам запах и узнал его. Пес принял тебя за своего, поэтому и не подал голос.
– Это, знаешь ли, – Богдан вдруг разволновался, – Это до того нелепо, что невозможно принять в серьез! Нельзя основываться на собачьем нюхе. Может пес просто плохой охранник, слишком любопытный, дружелюбней или просто бездельник.
– Кто ж дружелюбного посадит на цепь? В лесу нужен злобный и сварливый охранник.
