Надо наверное пересмотреть мое мировоззрение. Таких друзей за хобот да в Третьяковку. Думаю, что звание моего близкого приятеля Боря лишится сразу, как только безумие войдет в завершающую стадию. И чертову незнакомую бабу мне даже жаль.
Пропускаю последние слова Бориса мимо ушей, потому что не могу даже дышать, глядя на женщину, указанную старым другом. Федор тоже не сводит глаз с закланной овцы, и его бледность кажется мне пугающей.
- Только не она,- шепчет доктор, глядя с ужасом в недра зала на пухлую фигурку.- Ты специально? Ты больной ублюдок. Не может бомба попасть два раза в одну воронку. Хотя, так лучше, наверное. Одним грехом меньше.
- Вы знакомы? – спрашиваю я, борясь с тошнотой. Кажется, что я участвую в постановке театра абсурда.
- Нет, нет,- шепчет Федька. Врет. Все подстроено, и эта толстая не случайно сегодня оказалась возле моего офиса. Надо же, решили меня развести. Я же вижу, как смотрит на дурнушку мой кум.
Повеселился, мать их.
- Да пошел ты,- рычу злобно, чувствуя себя шакалом унюхавшим кровь и страх и резко встаю с мягкого кресла.- Баба влюбится в меня. Готовь полотно. И если я узнаю, что вы меня решили развести, Боря, не посмотрю, что мы друзья. Ты понял?
Злость бурлит и клокочет, когда я выхожу в воняющий ароматизаторами общий зал. Чертова баба сидит ко мне спиной, вся изогнувшись буквой зю. Что ж, начинаем игру, детка.
6. Глава 5
Вера
Мне кажется, что если я обернусь на голос и посмотрю на говорящего, то превращусь в каменную статую. Жертва Медуза Горгона. Смешно. В теле звенит каждый нерв, каждая мышца. А еще чертово эластичное кружево на моей ляжке предательски скручивается бубликом. И это означает только одно – я снова опозорюсь.
- Потанцуем? – глупо шепчу я, резко разворачиваясь. Шепчу куда – то в широкую грудь, обтянутую прекрасной белой тканью, боясь поднять глаза выше, чтобы не встречаться взглядом с насмешливыми ружейными дулами.
- Я только пою, Супергероиха,- мурлычет этот огромный кот, глуша все посторонние звуки вокруг. – И, кстати, обычно чулки с женщин в моем присутствии падают быстрее. Ты выбиваешься из графика.
- Хам,- наконец – то сбрасываю с себя первое оцепенение. Он ловит мою руку возле своей щеки, когда я уже зажмуриваюсь в предвкушении звонкого шлепка.
- Терпеть не могу, когда меня колотят по физиономии,- хрипит он, склонившись ко мне настолько близко, что я чувствую горячее дыхание. Проклятый чулок болтается уже где – то на щиколотке. И где мои подружки, интересно? Почему не спешат спасти меня? Я вдруг осознаю, что мы двигаемся в унисон с Ярцевым, танцуя какой – то странный, хаотичный танец.
- Придется вам смириться. Потому что когда вы наконец меня отпустите, я повторю попытку.
- Как тебя зовут, Супергероиха? – пропустив мимо ушей угрозу, этот нестерпимый мужлан вдруг склоняется к моей ноге. И я чувствую, как щеки заливает огонь. Его пальцы гладят кожу через тонкий капрон, пока мерзавец натягивает чулок, все выше и выше и выше. Черт. В голове звучит песня про полет наших птиц и спро то, что сказка часто становится былью. Нервно хихикнув я дергаюсь, делаю маленький шаг назад, пытаясь выпутаться из чар.
- Ооооо,- стонет где – то в пространстве одна из подруженек. Боже, Мойва, спасибо. Стряхиваю остатки странного гипноза.
- Что вы себе позволяете? – еще один рывок и я свободна: от рук, от чар, от глаз этого чертяки.
