Я и вправду не хочу его видеть, и малышку не хочу. Слишком болезненные воспоминания. Слишком страшная встреча. Все слишком, чересчур.
- Вы не на моем месте,- рычит вепрь.
Он прав. Я никогда не буду на его месте. Потому что у меня нет того, что имеет он.
-Конечно, — соглашаюсь. Потому что спорить с зазнайкой глупо, да и в принципе он не далек от истины,- поэтому просто скажите, сколько сейчас времени?
- Странный вопрос,- хмыкает мой собеседник. – К четырем уже подходит. Вы торопитесь?
Я закатываю глаза. Времени до встречи с подругами почти не осталось. Правда больница, в которую меня собираются везти находится в двух шагах от дома. Эх. Не светят мне сегодня обновки. Придется надевать платье, в котором я ходила на Мойвино дефиле. Девчонки меня четвертуют.
- Только попробуйте сбежать? – нахальный голос выдергивает меня из моих мыслей. Он смротрит на мой мыслительный процесс, насмешливо приподняв бровь. Или у меня на физиономии написано, что я не собираюсь прохлаждаться на больничной койке.- Я ведь вас все равно найду, и выдеру как сидорову козу.
- Ну что вы,- хлопаю я ресничками, пытаясь принять вид невинной овцы.- Буду лежать, как привязанная, пить кисель больничный и вспоминать нашу встречу.
- А вы язва,- кривится он, и от этого становится более человечным, что ли.
- Я стараюсь,- награждаю его и малышку, которую этот странный мужчина нежно прижимает к себе, прощальным взглядом, прежде чем двери автомобиля с лязгом захлопываются. Надеюсь, что больше я их не увижу. Эта маленькая куколка прекрасна, но она не моя. Не моя.
Макар Ярцев
Голова гудит как корабельный колокол, когда я наконец прихожу в себя. Маришка рисует своих любимых сверх существ, высунув язык, кажется на договоре с корейцами. Странно, обычно девочки любят принцесс и единорогов. А у моей дочери какой-то сбой в системе. Мелкий шерстяной уродец ползает по моему столу, и судя по лужице на дорогой древесине, уже чувствует себя хозяином если не жизни, то положения. Баловень судьбы, блин.
- Я отвезу тебя к бабушке, — проталкиваю слова сквозь пересохшие связки, проклиная себя за малодушие. Но мне срочно нужно расслабиться, иначе мой мир грозит взорваться.
- Только не к ней,- глаза малышки наполняются слезами, и маска тканяная начинает покрываться мокрыми пятнами.- Папочка, пожалуйста. Я больше не буду без разрешения спасать несчастных.Только не отвози меня к Виолетте. Я ее боюсь.
- Бабушка тебя любит,- сам не верю в свои слова. Но надо же что – то сказать, оправдать свое предательство. – И скучает по тебе.
Она прижимает притихшего зверя к себе, черт это же котенок. Только очень худой, еще не открывший подернутые мутной пленочкой глаза и скорее всего блохастый. И этот мелкий уродец видимо чувствует, что его спасительнице плохо. Начинает тихо хрипло рыдать в тон со всхлипывающей Маришкой.
-Нет, она меня ненавидит. Кормит кашей с комками и тушеными овощами. Заставляет читать большую книгу, в которой я ничего не понимаю, и спать под простыней. А знаешь как холодно? И Капитана Всесильного она выкинет, потому что он может описать ее ковер, по которому даже мне нельзя ходить, — шепчет доченька. А я понимаю, что мне придется теперь уживаться с усатым полосатым. Ну не смогу я отобрать у дочери эту паршивую радость.
- Он же вроде Капитаном Америкой был? – ухмыляюсь, пытаясь рассмотреть цвет мурлыки.
- Я передумала. Мы же в России живем. У нас героев по – другому зовут. А Всесильный подходит. И супергероихе он понравится, точно. Мы же ее не бросим? Она показалась мне страшно грустной.
