Кэт была изумлена. Картер говорил с таким жаром, что она невольно задалась вопросом о причинах, заставлявших его столь искренне симпатизировать Шейлоку. Может, когда-то и он прошел в тюрьме через такие же унижения и издевательства?
Картер снова развалился на стуле. Он опустил руку и будто бы случайно дотронулся до коленки Кэт. У нее перехватило дыхание.
– Шейлока считают злодеем лишь потому, что он грозит местью. А что прикажете ему делать? Обниматься с ними? Пятки им лизать? Эта добропорядочная кодла навешала на него ярлыков. Так почему бы ему не соответствовать их ярлыкам?
Кэт заметила перемену в тоне их дискуссии.
– Шейлок мог бы повести себя так, как от него не ожидали. Удивить своих обидчиков. Быть спокойным, говорить доброжелательно и всячески показывать, что он хороший человек.
– Бесполезно. – Картер покачал головой. – Ярлык важнее сути. – Он указал на себя. – На мне ярлык преступника. Я могу сутками делать добро, а ярлык все равно останется. Его не сорвать, не смыть, не счистить. Я давно понял: легче жить так, как о тебе думают, чем пытаться изменить чужое мнение. И самому спокойнее, и окружающие не дергаются.
Его слова задели Кэт.
– Тогда к чему эти уроки? Зачем я соглашалась помогать вам раньше срока выйти на свободу и потом еще целый год терпеть ваше ворчание?
– Не знаю, Персик, – улыбнулся Картер. – А вы знаете?
Кэт долго смотрела на него и только потом перевела взгляд на книжную страницу:
– У меня есть свои причины.
– Ваш персональный фунт плоти.
Кэт резко вскинула голову, но Картер смотрел не на нее. Он забавлялся сигаретной пачкой.
– А я здесь потому… что так надо было, – сказал он, тяжело вздыхая.
Ошеломленная Кэт открыла рот, но Картер ее опередил:
– Вы это всерьез тогда говорили?
– Что и когда?
– Тогда, Дайане. Вы готовы продолжать заниматься со мной?
– Да. Я хочу помочь всем, чем могу.
– Почему? – кривя губы, спросил Картер.
– Потому что я обожаю наказания, – улыбнулась Кэт.
Картер удивленно хохотнул:
– Что ж, честный ответ. Я вдруг подумал, что вам захотелось оказаться рядом со мной без охранников и камер. Но это была лишь… секундная фантазия. Вам решать, – бесстрастным тоном добавил он.
Кэт поднесла ладони к лицу.
– Мне простодушие вредит изрядно, – засмеялась она. Картер хмыкнул. – А теперь закрывайте пасть и начинаем работать.
Она достала лист линованой бумаги и ручку.
– Слушаюсь, мэм! – Картер подмигнул.
Живот Кэт обожгло горячей волной.
Она смотрела, как Картер пишет. Ни охранников, ни камер. Она разглядывала его короткую и такую сексуальную стрижку. Затем ее взгляд переместился на небритый подбородок Картера. Мысли понеслись, будоража ей кровь.
* * *
– Ублюдок!
– Отморозок!
– Говнюк!
– Мешок с дерьмом!
– Сука!
Картер замер, медленно выпрямился и зажал под мышкой баскетбольный мяч. Потом удивленно посмотрел на потного краснощекого Райли. Райли скрипел зубами и молчал. Картер ждал. Через полминуты до Райли дошло: что-то тут не так.
– Ну, чего ты ждешь? – зарычал он.
– Ты никак меня сукой назвал?
Райли выпрямился во весь свой громадный рост и угрюмо посмотрел на Картера. Втянул ноздрями воздух, мельком взглянул на других двух заключенных. Все они минут сорок играли в быстрый, изобилующий силовыми приемами баскетбол. Теперь оба этих зэка переминались с ноги на ногу, испытывая желание поскорее слинять с площадки.
– Назвал. И что?
Райли сердито выпятил подбородок, выдерживая сверлящий взгляд Картера.
