Тави невольно ухмыльнулся, но сдержанно, чтобы не показать зубов. Канимы понимали широкую улыбку иначе, чем алеранцы.
– Вы, стало быть, их недолюбливаете?
Градаш поскреб себя темными когтями под подбородком:
– Ну, в пользу этого свихнувшегося в снегах вороньего корма можно сказать одно: они не мараулы.
– Вы, значит, и мараулов недолюбливаете? – не унимался Тави.
– Чумазые грибоеды, вылезающие из болота, только чтобы скакать по деревьям, – объявил Градаш. – Не родился среди них такой, чтобы не заслуживал умереть в зубах бешеного левиафана. Но и в пользу мараулов есть что сказать: они хотя бы не алеранцы.
Тави ответил лающим смешком и на сей раз продемонстрировал Градашу зубы. Он решил счесть слова канима мрачной шуткой. А может, в сравнении алеранцев с врагами, которых Градаш бесспорно уважал – не то не стал бы тратить времени и слов на оскорбления, – таилась и скрытая похвала.
Возможно, Градаш сочетал одно с другим. Канимы ценили достойного врага не меньше, чем друга, если не больше. Согласно их образу мыслей, друг мог однажды подвести, а враг всегда оставался врагом. С канимской точки зрения, оскорбление, объединяющее тебя с заслужившим уважение врагом, вовсе не оскорбление.
Тави, когда флот примерно за полмили повернул вдоль скальной стены к югу, обвел взглядом гребень скалы.
– За нами наблюдают, – заметил он.
– Как всегда, – подтвердил Градаш. – Границы всегда под наблюдением, как и береговая зона и реки.
Тави прищурился, напряженно вглядываясь, и в который раз пожалел, что его скромное искусство заклинателя фурий не включает дальновидения.
– Там… всадники. Не знал, что у вас есть конница.
– Таурги, – сказал Градаш. – Они не выносят морского плавания, потому в Алере не бывали.
Одна из теней на палубе шевельнулась, и Тави увидел устроившуюся на снастях у нижней реи Китаи – с виду сонную, как кошка. Но блеснувшая из-под серебристых ресниц зелень глаз и чуть заметно кривившая губы довольная улыбка уверили его: нет, не спит. Радуется, что они успели узнать кое-что важное.
Тави одними губами сказал ей:
– Помню – «ты же говорила».
Она раздвинула губы в беззвучном смешке и снова закрыла глаза, – может быть, теперь уснула по-настоящему.
– Далеко ли отсюда тот порт, старший брат?
– При таком ходе? Часа два.
– А сколько, вы думаете, придется Варгу ждать ответа от шуаранов?
– Сколько придется, столько придется. – Градаш скосил взгляд вдоль собственного хвоста. – Но лучше бы недолго. До новой бури не больше суток.
– Если у них найдется клочок суши, чтобы высадиться, с бурей кое-кто из моих людей управился бы, – сказал Тави.
Градаш с сомнением покосился на него:
– Правда? Что же они с прошлой не управились?
– Для заклинания фурий нужно быть внутри бури. А воздушные струи, если подниматься с кораблей, взбили бы воду тучами брызг, – ответил Тави. – В морской воде много соли, которая вредит фуриям ветра и ослабляет их. Поэтому взлет с корабля в непогоду опасен, а посадка – чистое самоубийство.
Градаш понимающе кашлянул:
– Вот почему ваши летуны разносят донесения в тихую погоду, а для большой волны вы все равно используете лодки.
Тави кивнул:
– Они могли бы безопасно опуститься на палубы или упасть в воду так, чтобы их сразу подобрали корабельные команды. А иначе я не могу ими рисковать.
– Ваши люди могут остановить бурю?
Тави пожал плечами:
– Не узнаю, пока они ее не увидят и не оценят силу. Во всяком случае, они могут ослабить ветер.
