– Не хочешь подать заявку на конкурс Чайковского в Москве следующим летом? – спросил Рауль так нежно и мягко, что у Каролины защемило сердце.
Луиза не замедлила вставить слово:
– Рауль получил золотую медаль в двадцать два года. А я выпала из конкурса еще в первом туре.
Каролина боялась поднять глаза на Рауля. Она волновалась. Боже, какая юношеская непосредственность, подумал Рауль. И осмелился похлопать ее по бедру:
– Я могу помочь в подготовке к конкурсу, если захочешь.
Волнение перешло в нервозность из-за избытка эмоций. Рауль! Конкурс Чайковского! Неужели возможно получить то и другое? Она взглянула на маэстро:
– Ты, случайно, не член жюри?
– Маленькая карьеристка!
Рауль рассмеялся, Луиза тоже расхохоталась.
– Я не это имела в виду.
– Недооценил я тебя сначала, Карро, – продолжал шутить Рауль. – Но должен огорчить: скрипачи обычно не сидят в жюри на конкурсах виолончелистов.
Каролина смутилась: ее реплика не удалась! Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Луиза пришла на помощь:
– Не думай пока о конкурсах. Тебе следует больше отдыхать, разве нет? – Она прижала руку Каролины к губам. – Ты должна заботиться о себе, Карро. И не только о себе.
– Лусс, давай не будем об этом говорить, – поспешила предупредить Каролина.
– Почему об этом нельзя рассказывать? У меня такая хорошая новость!
– Я не хочу, поняла?
– Рауль – мой лучший друг, от него секретов у меня нет.
Каролина искоса посмотрела на Рауля:
– Вот как? Не знала.
Но Рауль, увлеченный созерцанием красоты Каролины, не вникал в суть легкой перепалки и с отстраненным видом сидел рядом. Он наслаждался чувством влюбленности.
Хелена, вышедшая в этот момент из дома и чуть не споткнувшаяся о них, невольно прервала диалог сестры с Луизой:
– А я и не знала, что вы здесь!
Каролина резко вскочила и схватила сестру за руку:
– Хелена, привет! Пройдемся? Я, кажется, ноги отсидела.
Она потянула сестру за собой к причалу. Рауль и Луиза смотрели им вслед: почти одного роста, манера ходьбы схожа. Рауль ощутил, как сжалось сердце. Обе, словно почувствовав эту боль, обернулись, но пару мгновений спустя продолжили разговор. Рауль напряг слух, но не мог разобрать ни единого слова. Луиза пристально следила за ним.
– Рауль, тебя что-то тревожит? Не хочешь об этом поговорить со мной?
Он опешил. Рассказывать что-то Луизе? А ведь следовало быть готовым к такому вопросу. Забыв о многолетней дружбе, в которой никогда не возникало даже облачка неискренности, и о морали, он влюбился в женщину, в которую влюбляться нельзя. С чего он взял, что любовь между женщинами менее значима, чем гетеросексуальная любовь? Луиза так привязана к этой девочке! Вот именно: девочке. Как можно было потерять голову от любви к Каролине, которая вдвое моложе его, да и вообще мало похожа на женщину: у нее еще по-детски нежная кожа и пара прыщиков на лбу. Хотя сложена, конечно, как греческая богиня.
Он бесстыдно соблазнил ее, обманув лучшего друга. Что может быть подлее? Ему нет прощения.
Но как побороть искушение? Ни в кого он не влюблялся так – молниеносно, до боли в сердце, – как в Каролину. Она сразу заняла все его мысли. В ней есть что-то особенное: пошла с ним смотреть на звезды по первому зову, разрешила поцеловать себя под звездным небом, позволила отвести себя в ателье. Там, кстати, было ужасно холодно, пришлось разжечь камин и расстелить одеяла перед огнем. Эта девочка отдалась с такой страстью, о которой он только мечтал. А как она призналась, что боится играть с ним, знаменитым скрипачом, Брамса? Трогательно до слез! Никогда еще не доводилось получать такого удовольствия от игры в квартете. Хотя сердце кровоточило при виде мук Каролины, но он не опустил смычок: в звуки скрипки он вложил объяснение в любви.
