Эрен сознавал, что́ движет ими всеми.
Страх. Неодолимый ужас.
Хотя Риву на многие мили окружила совокупная мощь Алеры, страх витал в воздухе, как тень, маячащая на краю поля зрения. Ворд наступал, и тихие холодные голоса нашептывали каждому, кто сохранил рассудок, что этой мощи недостаточно. Да, Гай Секстус погиб, как припертый к стене буйный гаргант, самим своим падением сокрушив врагов, – но он погиб. И в глазах каждого алеранца стояла невысказанная мысль: если перед вордом не устоял Гай Секстус – кто перед ним устоит?
Эрен кивнул командиру охраны перед штабной палаткой, назвал текущий пароль и, не задерживаясь, вошел внутрь. В свои последние дни об этом – среди прочего – позаботился Гай Секстус в последнем письме к – тогда еще просто консулу – Аквитейну.
– Пять месяцев! – прорычал кто-то в палатке. – Пять месяцев мы здесь сидим. А надо было давно двинуться на юг, навстречу ворду.
– Вы блестящий тактик, Раукус, – ответил ему негромкий низкий голос. – А вот просчитывать надолго вперед умеете хуже. Мы не можем знать, какие сюрпризы успел приготовить нам ворд.
– Никаких сведений об их обороне не поступало, – огрызнулся Раукус Антиллус, консул города Антиллы, когда Эрен, откинув второй клапан, вошел внутрь. Раукус впился глазами в принцепса поверх песчаной карты Алеры на столе двойной величины. Консул был большим и по-медвежьи громоздким, его резкие черты отмечало давнее знакомство с зимними ветрами, руки и лицо были покрыты боевыми шрамами – даже его искусство повелителя фурий не могло отвести всех стрел и клинков. – Мы за всю историю не собирали сил мощнее. Нам бы двинуть это войско, вбить его прямо им в глотки и прикончить сучку-царицу. Сегодня же. Сейчас же.
В Первом консуле было что-то львиное: высокий, сухощавый, волосы темного золота, черные непрозрачные глаза под простым, без украшений, обручем, заменявшим корону Первого консула в военное время. Одет он был в свои цвета – алый с черным. Аквитейн Аттис – Гай Аквитейн Аттис, поправил себя Эрен, ведь Секстус в последнем письме объявил о законном усыновлении этого человека – встретил безрассудные призывы Раукуса с полным хладнокровием. «Хотя бы в этом он и правда похож на Секстуса», – подумал Эрен.
Первый консул покачал головой.
– Ворд очевидно чужд нам, но столь же очевидно обладает разумом. Мы готовились к обороне, поскольку каждому дураку ясно, что это разумная мера для удержания и защиты своих владений. И мы показали бы себя дураками, допустив, что к тому же заключению не пришел ворд.
– Когда наши силы вел против ворда Гай Секстус, вы советовали ему атаковать, – напомнил Раукус. – А не отступать. И были правы.
– Учитывая, сколько созданий ворда участвовало в последнем ударе по столице Алеры, видимо, нет, – возразил Первый консул. – Мы тогда не представляли их численности. Последуй он моему совету, нас бы окружили и уничтожили – причем ворд того от нас и ждал.
– Теперь их численность нам известна, – заметил Раукус.
– Мы думаем, что известна. – В резком ответе Аквитейна впервые прозвучала некоторая горячность. – Для нас это последний шанс. Если погибнут эти легионы, остановить ворд будет некому. Я и капли легионерской крови не отдам, пока не буду уверен, что враг заплатит за нее с лихвой. – Он заложил руки за спину, перевел дыхание, вернув себе прежнюю невозмутимость. – Они скоро будут здесь, и царица вынуждена будет сопровождать их, чтобы направлять атаку.
