– Хорошо, пойдём. Как мы его узнаем? – интересуясь деталями, я подводила Мэд к площади, где нас ждал потенциальный жених.
– Слушай, давай в кафе зайдём и посмотрим на него со стороны. Вдруг он мне не понравится, так я ему напишу, что не могу подойти, – Мэд хотела иметь пути для отступления.
«Разумно», – подумала я.
– А он откуда?
Вглядываясь в толпу на улице, мы вычисляли жениха.
– Из Праги, – Мэд всё делала легко, и даже то, что он приехал за тридевять земель, её не напрягало.
– Откуда? – я почти подпрыгнула от неожиданности. – Он ехал к тебе три часа, а ты можешь не выйти к нему?
– Вон он, – Мэд показала пальцем в бородатого мужчину, сидящего на скамейке. – Я его не заставляла сюда ехать, он сам изъявил желание. Интуиция подсказывала мне, что вечер обещает быть интересным. Тем временем Мэд уже строчила СМС мужчине, приглашая его зайти в кафе. Мы сели в дальнем углу, чтобы иметь возможность рассмотреть его получше, пока он будет идти к нам, и чтобы никто не помешал нам общаться.
В зал вошёл высокий бородатый мужчина, в голубой футболке, джинсах и белых спортивных кроссовках. Быстро окинув его взглядом, я сделала вид, что разговариваю с Мэд. Тем временем он уверенным шагом подходил к нашему столику, широко улыбаясь. По европейскому обычаю, протянул руку и представился:
– Пётр.
Для меня это был привычный ритуал, а вот Мэд явно ожидала другого: в её понятии мужчина должен руку целовать, а не пожимать.
– Марина, ваш переводчик, – улыбнулась я.
Петра это почему-то сильно позабавило – он рассмеялся, запрокинув голову.
Моё посредничество действительно требовалось: Пётр знал русский плохо, даже хуже, чем я чешский, а Мэд не знала чешского вообще. Заказав нам вина, кавалер уселся и стал вести светскую беседу. Но я понимала свою задачу и ходить вокруг да около не стала.
– Пётр, сколько вам лет? – начала я напрямик, мне надо за пару часов узнать о нём как можно больше! Если Мэд хочет за него замуж, значит, нужно выведать всю его подноготную. Я начала судорожно думать: что спрашивают в этой ситуации? Ещё никогда мне не доводилось быть свахой, а свахой-переводчицей – тем более.
Пётр смутился:
– А сколько дадите?
Его вопрос разочаровал меня. «Как барышня», – подумала я с досадой. Значит, ему больше, чем кажется, и он знает об этом.
– Тридцать пять? – начала я игру.
– Нет, – он вёл себя жеманно.
«Фу, – подумала я, – точно как баба».
– Сорок? – продолжила я ему подыгрывать.
– Нет, – довольный собой, Пётр поглядывал на Мэд, показывая всем своим видом, какой он молодец-удалец.
Мэд мило улыбалась. Она явно знала его возраст.
– Ну скажите уже! – допытывалась я, давая понять, что сама ни в жизнь не угадаю.
Он с победным видом произнёс:
– Пятьдесят три! – и обвёл нас взглядом. Такое было чувство, что он выиграл Вторую мировую и ждёт награду. И он её получил.
– Никогда бы не подумала! – я действительно удивилась, больше сорока ему трудно было дать.
Тут Мэд тихонько толкнула меня ногой под столом и прошептала:
– Валим, он мне не нравится.
Мне же было жаль несостоявшегося жениха: ехал на свидание три часа и ещё столько же надо добираться назад, и всё это ради того, чтобы просто объявить свой возраст? Нет уж! – решила я. Мужчина вроде интеллигентный, надо дать ему шанс раскрыть свои достоинства.
– Подожди немного, – шепнула я в ответ, – ещё что-нибудь спросим.
– Ну ладно, – Мэд со скуки зевнула.
Получив карт-бланш, я взялась за дело. Вопросы сыпались как горох:
