Футураструктурология (Новый Вавилон). Часть 3 - страница 11

Поразительно, но с позиций теоцентризма или космоцентризма насильственное прекращение жизни не является абсолютно недопустимым. Теоцентризм ставит человеческую жизнь в зависимость от божественной воли, которая может выражаться в том числе в действиях других людей. Именно поэтому теоцентризм наряду с сохранением в большинстве религий догмата о недопустимости убийства человека человеком сохраняет при некоторых обстоятельствах допустимость смертной казни и убийство инаковерующего. Природоцентризм основан на тезисе о конечности жизненного цикла и необходимости смерти как движущей силы биологической эволюции, который рассматривается как фундаментальный механизм биологического развития. Поэтому цепочки рождений и насильственных смертей являются в природе формами проявления трофического поведения, свойственного в том числе человеку. Эти и другие аргументы указывают нам на необходимость абсолютизации антропоцентристских воззрений при следовании первому постулату футураструктурологии и допустимости в обществе только тех теоцентристских и космоцентристских идей, которые ему не противоречат.

Второй постулат, конечно, антропоцентричен по определению, ибо осознанно создаваемое удовольствие – это действие, присущее исключительно человеку и направленное на него, а не от него. Футураструктурологический антропоцентризм создает культ рациональных удовольствий, где нет места любому другому началу, ибо все завершается внутри человеческого восприятия. Суррогатные, то есть искусственно создаваемые человеком, удовольствия делают его независимым от воли и участия других людей. Погружаясь в мир суррогатных удовольствий, человек будущего концентрирует внимание на индивидуальной системе удовольствий, полностью соответствующей его индивидуальной системе восприятия. Это предполагает избирательность в системе суррогатных удовольствий. В этом смысле каждый человек становится центром избирательного отношения для себя.

Это обусловливает появление представления об индивидуальном удовольствии, в котором обретается личное телесное счастье. Не нуждающийся в соучастии в обретении такого состояния человек эгоистичен. Вместе с тем человек как биологическое и общественное существо все еще нуждается в сожительстве, общении и сопереживании. В этом смысле для него ценны состояния коллективного (группового) счастья. Наконец, представление о том, что все люди могут быть счастливы, создает для человеколюбивого общества завершенную гармоничную картину мира. Если для обретения счастья в гармонии не требуется обращения к другим первоосновам, то они становятся незначимыми.

Теоцентризм и космоцентризм, как мы показали ранее, предполагают внешние ограничения человеческой жизнедеятельности. Система таких ограничений основана на религиозных и морально-этических общественных представлениях. Однако второе следствие второго постулата не связывает систему искусственных удовольствий с подобными ограничениями, относя их исключительно к внутреннему миру человека. Действие второго следствия создает действительные испытания для людей с консервативными религиозными и моральными воззрениями и устоями. Внешне оно должно рассматриваться ими как искушение, поскольку дозволяется то, что подлежит внутреннему табуированию. Консервативный активист, вероятно, будет настаивать на распространении своей консервативной позиции на других членов общества (как это часто происходит в действительности). Это приводит к определенному расслоению моральных критериев и, возможно, социальному обособлению людей с полярными воззрениями на моральные ограничения. В этой ситуации общественной гарантией самопроявлений в получении удовольствий, помимо второго следствия, должны стать редуцированные нормы права, гармонично защищающие такие полярные позиции и препятствующие общественному противостоянию. На наш взгляд, среди таких гарантий должны быть ограничения в информационной сфере, препятствующие распространению личной информации о предпочтениях в получении тех или иных удовольствий. В целом мы попадаем в новый мир с множественными индивидуальными моральными кодексами, которые не действуют в отношении других людей. Число таких кодексов конечно, а следовательно, множество людей будут объединяться вокруг них в социальные группы (возможно, связанные с местами обособленного расселения). Конечно, с современной точки зрения появление городов, в которых проживают, например, одни нудисты, представляется из ряда вон выходящим событием, но в рассматриваемой перспективе это скорее возможность.