Услышанное заставило Луиса Игнасио напрячься и подобраться.
– Что ты имеешь в виду? Говори яснее и без длинных предисловий.
Камеристка приблизилась к нему и практически зашептала:
– Ваша невеста… Она… Даже не знаю, как вам сказать.
– Говори уже, – рассердился де Велада. – Что значит «крутит шашни с другим»?
Заметив, как изменилось лицо маркиза, служанка заколебалась, стоит ли говорить дальше и верно ли поступает. Не прилетит ли ей откатом донос? Луис Игнасио больно ухватил ее за плечо и потащил в укромный уголок за колонной справа от парадной лестницы. Оглянувшись и удостоверившись, что их никто не слышит, потребовал:
– Теперь говори! Ну же, – поторопил он ее, – давай, выкладывай!
– Дело в том, – начала камеристка несмело, – к ее сиятельству маркизе сегодня наведался один мужчина. Он еще не покинул палаццо. Этот мужчина с госпожой уединился в малой гостиной. Из их разговора, который довелось случайно услышать, я поняла, что визитер – бывший жених синьорины Фьямметты.
Как только де Велада услышал это, он прямо-таки физически ощутил, как безжалостная бестия-ревность вгрызлась в сердце ядовитыми клыками. Он уже нацелился срочно идти в малую гостиную, однако служанка удержала его за руку:
– Постойте, ваша светлость, вы должны узнать, что этот мужчина уговаривал маркизу бежать с ним и, как мне показалось, синьорина Фьямметта была вовсе не прочь. Более того, он предложил ей жить невенчанными, и, кажется, госпожа согласилась и на это тоже.
Сама того не ведая, служанка этими фразами ударила маркиза под дых. Де Велада болезненно скривился и до зубного скрежета сжал челюсти, отчего на скулах обозначились резко очерченные желваки.
– На, держи, – Луис Игнасио сунул служанке в руки букет роз, – выкинь их или забери себе.
Женщина, расширив глаза от изумления, приняла букет, а Луис Игнасио стремительно развернулся, так же стремительно метнулся к лестнице и вспорхнул по ней разъяренным беркутом.
Камеристка же, понюхав цветы, самодовольно улыбнулась. Она всё правильно рассчитала. Сейчас поднимется большой скандал, и наконец-то эту выскочку Фьямметту Джаду накажут, а ещё лучше сошлют обратно в Сант-Агата-де-Готи, где ей самое место. Подумаешь, маркиза! Знаем мы таких маркиз! Ну и что, что отец у нее – герцог, зато мать – самая что ни на есть простолюдинка. Вот потому-то у этого плода мезальянса нет ни чувства собственного достоинства, ни должных манер, ни благородства.
Орсина недолюбливала юную маркизу. Считала, что та не заслуживает всего того, что имеет. Не понимала, почему его светлость герцог так носится с этой невозможной выскочкой.
Когда Джанкарло Мария женился, Орсина надеялась подняться по карьерной лестнице. Она мечтала стать личной камеристкой новой госпожи. И поначалу ей это удалось. А потом… Потом появилась эта рыжая девчонка. Ее, опытную камеристку, понизили в статусе, сделав служанкой новообретенной сестры герцога.
Одно радовало: маркиза Гверрацци не жила в палаццо Ринальди постоянно. Поэтому прислуживать ей приходилось не так часто. Но и в покои герцогини вход служанке был уже закрыт. Как говорится, свято место пусто не бывает. Роль личной камеристки стала исполнять извечная соперница Орсины Симона. А ее, в отсутствие маркизы Гверрацци, стали ставить в помощь экономке. Ей, привыкшей совсем к другой работе, приходилось убирать дом, чистить камины и разбирать покупки. И всё это из-за рыжей парвеню
