– С чего вы взяли? – задал он встречный вопрос, причем таким тоном, что отвечать Фьямме сразу же расхотелось.
И всё же она бесстрашно ринулась в словесный бой:
– У вас появился нехороший блеск в глазах.
– Вам показалось. Я всегда такой, – отрезал маркиз коротко.
– Если всегда такой, значит, раньше умело притворялись добреньким. Знаете, ваша светлость, у вас есть талант лицедея. Выглядело это достоверно. А сейчас вы явно злитесь на меня.
– С чего бы мне злиться? – бровь маркиза иронично изогнулась, но внутренне он поаплодировал девушке за умение при любых обстоятельствах сохранять лицо. – У меня есть повод? – спросил он с той же издевкой.
– А разве нет? Я же…
– Вы же просто целовались с бывшим женихом. Всё так просто, – прокомментировал маркиз с изрядной дозой желчи в голосе.
Фьямметта вся вспыхнула. Уши ее загорелись от стыда болезненным жаром.
– Прошу вас, не смотрите так! Лучше накричите на меня, но не смотрите так. От вашего взгляда мой мозг начинает глодать паника.
– А вот это было бы кстати. Может, заодно сожрет и всю дурь в вашей бедовой головке.
Неожиданный переход маркиза на «вы» показался Фьямме ругательством. От этого нервная дрожь волной прокатилась по всему телу.
– Вы не пробовали как-нибудь обуздать свой сарказм? – спросила у маркиза Фьямметта, не очень-то надеясь, что он захочет отвечать. – Обузданное колючее зубоскальство превращается в мягкую завуалированную иронию. А с этим, как мне кажется, и жить намного легче, и сносить это проще.
– И что, вы предлагаете мне в этой ситуации шутить и иронизировать? Смириться с фактом вашей измены? Вы моя будущая жена и обязаны знать: смирение в перечень моих достоинств не входит. Оно украшает образ библейского Иосифа, но не мой.
– Но я вам не изменяла! – воскликнула Фьямметта со всею искренностью, на какую была способна.
Маркиз сделал вид, что принюхался.
– Интересно, а чем же это здесь пахнет?
Фьямметта Джада растерялась. Оглянувшись по сторонам, заметила вазы с цветами и промолвила неуверенно:
– Не знаю. Лилиями, наверное.
Луис Игнасио вновь принюхался.
– Нет, точно не лилиями. Я определенно чувствую запах измены.
– Но я вам и вправду не изменяла! – воскликнула Фьямметта уже обиженно. – Я отказала Анджело! Не согласилась ни на одно из его предложений.
– Надо же, как страстно вы ему отказывали! У вас до сих пор горят губы.
Фьямма знала, что, когда маркиз злится, от него исходят практически осязаемые волны гнева, от которых воздух начинает буквально вибрировать.
– Знаете, маркиза, у вас есть один недостаток, который существенным образом выделяется среди других. Вы не испытываете чувства вины и ответственности за совершенные поступки.
– Это неправда! – попыталась было возразить Фьямметта, но жуткое смущение и всколыхнувшееся в душе острое осознание провинности смешали все правильные, все нужные слова в бессмысленную кашу.
Она понимала, что нужно объясниться с маркизом, заверить его, что не хотела поцелуя, что это вышло само собой, случайно. Да вот только маркиз, похоже, слушать ничего не хотел. Он шагнул ближе и схватил ее за руку так жестко, будто сковал металлическим наручником и поволок куда-то за собой.
– Постойте! Да постойте же! Куда вы меня тащите? Маркиз, мне больно!
Лишь последний довод заставил мужчину остановиться и разжать руку. Фьямметта отбежала на несколько шагов вглубь гостиной и встала за одно из кресел, на спинке которого лежала забытая Хасинтой мантилья из Алансонских кружев
