– Будешь макароны? Варить?
Мишка засунул в рот сразу два блинчика, поэтому отрицательно промычал, а для верности ещё замотал головой. Я поняла всё верно, поэтому налила чай.
– Ты с сахаром?
– Ага, – Мишка кивнул. – Можно мне четыре, нет, пять ложек сахара?
– Попа слипнется.
– Не, я уже проверял. Всё будет хорошо!
Я насыпала требуемое количество сахара, и хотя сахар был, строго говоря, не мой, сердце мое обливалось кровью, глядя на это безобразие. Мишка поверх сахара ещё плюхнул пару ложек джема и радостно забулькал получившейся смесью.
Я предпочла чай без сахара вовсе, и, наполнив сахарницу, спрятала остальной поглубже в шкафу, задвинув пустыми банками.
Блинов было много, но мы с Мишкой старались изо всех сил. И смогли одолеть полмиски. Мишка перемазался вареньем и маслом с блинов, но решил проблему очень просто – вытерся рукавом свитера.
– Мама ругать будет, – вздохнула я, глядя на грязные рукава.
– Не будет, – отмахнулся он. – Закинет в стирку и всё. Стиралка затем и нужна, чтоб спокойно пачкаться.
Когда в замке раздался скрежет ключа, мы оба напряглись. Вошедшая мама была задумчивая.
– Здрасте, тётя Таня, – пискнул Мишка. – А я уже ухожу. Вам привет от родителей.
– Спасибо. Им тоже. – Машинально ответила мама, снимая пальто.
Мишка бочком протиснулся мимо мамы в дверь.
– До свидания, Саш, я тебе попозже позвоню.
– Лучше в вк напиши, – шепотом ответила я.
Дверь за Мишкой захлопнулась.
Мама прошла в кухню.
– А это что такое? – Указала она на блинчики.
– Блины, – пожала я плечами. – Мишка принес. Его мама стряпала. Будешь?
– Мы не нищие! – Крикнула мама, кидая всю тарелку в мусорку. – Нам не нужны подачки богатеньких бездельников.
– Отличные блины были, – вздохнула я.
Мусорка была чистой. Я туда только что постелила свежий пакет, поэтому особенно не переживала за блины. Когда мама успокоится, я их достану.
Но мама фурией пронеслась по кухне и нашла еще и макароны.
– А это зачем? – крикнула она, разрывая пакет и бросая макароны горстями в унитаз.
– Засорится, – вздохнула я.
– Нам не нужны подачки! – мама вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Это не подачки. Это просто еда. А ты никак нашла работу?
– Нет.
Мама села на табуретку и взяла протянутую мной кружку чая. То, что чай не наш, она уже не обратила внимания, хотя мы никогда не покупали такой, слишком дорого.
– Блины доставать? – кивнула я на мусорку.
– Из мусорки? – воскликнула мама. – Конечно нет!
– Зря! – я запустила руку, вытащила блин и съела его.
Мама побелела.
– Ты настолько голодная?
Я пожала плечами, выуживая ещё один блин.
– Будешь? Они вкусные.
Мама разрыдалась, размазывая слезы по щекам. А потом вскочила, быстро оделась и убежала.
Я достала все блины и переложила на нашу тарелку. А тарелку Мишкиных помыла и убрала в пакет. Хорошо, что она была из какого– то прочного пластика и не разбилась.
Мама вернулась через несколько часов, задумчивая и с пакетом, где было подсолнечное масло, немного картошки и кусок курицы.
– Суп будешь?
– Куриный? – возрадовалась я. – С клецками?
– Яиц нет, – помрачнела мама. – Но муки немного есть. Да, с клёцками. И с гречкой.
Честно говоря, я уже наелась блинами. Но не останавливать же маму, когда она хотела кулинарить. Поэтому я согласно кивнула, а под шумок слопала ещё один блинчик.
– Мам, а можно я пойду с Мишкой поиграю? – Спросила я, честно впихнув в себя суп, который оказался съедобным, но до блинчиков по шкале гастрономического наслаждения явно не дотягивал.
