Гость с любопытством поглядел на Гэбриеля, но ничего не сказал. Гэбриель поднял понуренную голову, вытер слезы фланелевой юбкой Олли и продолжал свой рассказ:
– Больше года я пытался раздобыть где-нибудь доклад спасательной экспедиции. Старался выяснить, из какой миссии или пресидио вышли спасатели, думал найти кого-нибудь из участников экспедиции. Но тут началась золотая лихорадка, все миссии и пресидио перешли в руки американцев, а когда я добрался до Сан… как его?..
– Сан-Изабель, – поспешно подсказал Рамирес.
– Выходит, я уже рассказывал вам? – спросил простодушный Гэбриель. – Совсем запамятовал.
Ослепительно улыбнувшись, Рамирес поспешил согласиться с Гэбриелем и одновременно показал движением руки, что внимательно слушает рассказ.
– В Сан-Изабеле я не нашел никого, кто знал бы об этом деле. Документов тоже не осталось. Тогда я напечатал объявление в сан-францисской газете, просил Филипа Эшли, это тот самый человек, с которым ушла наша Грейс, – откликнуться на мой зов. Но ответа не получил.
Рамирес поднялся.
– Вы ведь небогаты, друг мой?
– Небогат, – сказал Гэбриель.
– Надеетесь разбогатеть, не так ли?
– Надеюсь напасть на жилу, как и другие.
– Не здесь, так там, не правда ли, друг мой?
– Не здесь, так там, – улыбаясь, согласился Гэбриель.
– Adios![6] – сказал гость, направляясь к выходу.
– Adios! – ответил Гэбриель. – Стоит ли вам сей час ехать? Так ли неотложно ваше дело? Уверены ли вы, что у вас хватит сил?
– Хватит ли сил? – отозвался Рамирес с загадочной улыбкой. – Без сомнения! Поглядите, какой я молодец! – Он развел руки в стороны, выпятил грудь и так Дошел до двери. – Вы вылечили меня от ревматизма, Гэбриель, друг мой. Спокойной ночи!
Дверь за ним захлопнулась. Минуту спустя Рамирес вскочил в седло и помчался с такой быстротой, что, несмотря на ночную тьму и дурную погоду, за два часа до скакал до старательского городка, где менял лошадей почтовый дилижанс Уингдэм – Сакраменто. На следующее утро, когда Олли и Гэбриель еще сидели за завтра ком, мистер Виктор Рамирес, кипя неуемной энергией, сошел с дилижанса у дверей гостиницы «Мэрисвилл» и направился прямо к портье. Когда тот вопросительно взглянул на него, Рамирес протянул свою визитную карточку.
– Прошу вас, передайте миссис Грейс Конрой.
Следуя за коридорным, мистер Рамирес поднялся по лестнице, миновал узкую галерею и вышел в холл. Здесь коридорный предложил мистеру Рамиресу присесть и обождать его возвращения, после чего углубился в другую галерею и исчез из вида. До его прихода Виктору Рамиресу предоставлялось право безвозбранно рассматривать свежеобструганные дощатые перегородки и скудную меблировку отеля. У него еще осталось добавочное время, чтобы разобрать написанный по-английски плакат, вывешенный на видном месте: «Настоятельно просим джентльменов не ложиться спать на лестнице!» Вернувшийся коридорный угрюмо поманил мистера Рамиреса, и теперь уже вдвоем они отправились по темной галерее, пока не дошли до закрытой двери в самом ее конце. Коридорный еле слышно постучал. Однако, сколь ни слаб был его стук, все соседние двери раскрылись, словно по волшебству, и из каждой показалась мужская голова. Мистер Рамирес помрачнел. Он был достаточно знаком с господствующими нравами и обычаями, чтобы понять, что, явившись с визитом к даме, он тем самым вызвал зависть, темные подозрения и недоброжелательство всех проживающих в отеле мужчин.
