– Я сам виноват. И это я должен извиняться. Но мне и правда лучше поторопиться.
Он открыл перед ней и дверь кофейни, и дверцу своего автомобиля. «До чего же вежлив», – подумала Максин.
До дома, где она жила, они домчались за считанные минуты.
Максин уже было хотела поблагодарить его и вылезать из машины. Но он сказал:
– Дайте мне, пожалуйста, ваш номер телефона.
Это еще что за новости? Зачем ему мог понадобиться номер? Впрочем, кажется, он же хотел получить консультацию по поводу сортов чая. Может быть, дать ему визитную карточку? Или сразу рассказать, где можно найти магазинчик?
– Так что же? – терпеливо повторил он. – Вы дадите мне номер своего мобильного?
– Ах, мобильного…
– Я обязательно позвоню вам завтра. Хочу знать, как вы себя чувствуете. Нет гарантии, что вы все-таки не получили сотрясения. Но ведь вы настаивали на том, чтобы не ехать в больницу…
При лишнем напоминании о больнице Максин передернуло. Чтобы свернуть неприятный разговор, она торопливо извлекла из сумочки какой-то клочок бумаги, попросила ручку и записала на бумаге свое имя и номер телефона.
– Я позвоню завтра, – повторил он, и Максин, поспешно кивнув, вылезла из машины.
Вечер она провела в блаженном ничегонеделании.
Пришлось принимать ванну без морской соли, чтобы не щипало поврежденную кожу, зато с пеной, ароматно пахнущей розовым маслом (экстракт розы должен был ускорять заживление).
Ужин готовить не хотелось, не хотелось и убирать квартиру. До Максин очень медленно стало доходить, что сегодня вечером она могла отделаться совсем не так легко.
Ей повезло. Может быть, потому что она заторопилась перейти неосвещенный участок улицы. Может, потому, что водитель успел среагировать быстрее, чем ему показалось. Как бы то ни было, Максин могла и не отделаться ссадинами на коленках и поцарапанными новыми туфлями…
От осознания этого немного заколотило.
Вместо того, чтобы выпить теплого молока, высушить волосы и отправиться спать, Максин завернулась в безразмерный теплый халат, расшитый красными драконами. Со стаканом мартини в руке она устроилась на подоконнике. Свет на кухне она погасила, чтобы было лучше видно улицу и происходящее на ней.
Впрочем, за окном не происходило ничего особенного. Редко проезжали машины. Еще более редкими были прохожие. А привлекательных вывесок, которые светились бы неоном, не были видны из окна Максин.
Но почему-то вид из окна успокаивал ее больше, чем сон и теплое молоко.
Допив мартини, Максин еще очень долго сидела на подоконнике. Сидела, пока беспокойно мельтешащие в голове мысли не утихли окончательно.
Только тогда она отправилась спать.
И ничего ей не снилось – ни падение на асфальт, ни ярко горящие фары автомобиля, ни бережные руки незнакомца.
Звонок раздался где-то в половине четвертого дня.
Максин встрепенулась. Звонок был приглушенным, было не понятно, откуда он доносится. Потом до Максин дошло: кажется, она протирала пыль на самых верхних полках, потом ей позвонила мама. Максин тогда вытащила мобильный из кармана, быстро ответила на звонок и положила телефон на полку. А потом быстренько закончила с пылью, слезла со стремянки и вернулась за прилавок. Мобильный надрывался с полки.
Максин, вполголоса выругавшись, бросилась в кладовую за стремянкой. Пока она устанавливала стремянку, пока лезла к полке, телефон прекратил звонить. Но звонок тут же раздался снова. Наконец телефон оказался в руке Максин. Запыхавшись, она откинула крышку телефона. Вызов был от неизвестного абонента.
