– Да, да, конечно! Короче, либо ты сейчас переодеваешься и отрабатываешь вечер, как остальные девочки (а охмуришь ты там кого-то или нет, меня не касается), либо я вызываю охрану и тебя вышвырнут отсюда.
– Что значит “отрабатываешь вечер”? – меня пугала такая формулировка.
– Развлекаешь гостей. Не даешь скучать.
– Это проституция? – по позвоночнику пробежал холодок. Я с подозрением осмотрела наряд брюнетки, состоящий из серебристого корсета, расшитого стразами, и чулок на подвязках.
– О нет! – рассмеялась хрипло девушка, и я облегченно выдохнула. – В этом плане здесь все добровольно.
– Что? – я чуть не поперхнулась, поражаясь тому, с какой легкостью она говорила о таких вещах.
– Да шучу. Тебе нужен кого-то из того зала? – кивнула она на стену, за которой, по всей видимости, и проходил “закрытый вечер”.
– Да. Но я не хочу недопонимания.
– Поверь мне, милая моя, – назидательным тоном заговорила девица, – внимательнее, чем сегодня, тебя никто из тех индюков слушать не будет. Так что давай переодевайся. И чем глубже декольте, тем больше слушателей ты заполучишь.
– Мне лучше уйти, – я чувствовала подвох во всей этой истории. На душе было неспокойно. Меня хотели обвести вокруг пальца и еще обставить это так, будто совершают великое благо.
– Стой! – дернула меня за руку брюнетка. – Ну выйди ты в зал, пообщайся с кем-то из мужчин и уйди домой с хорошими чаевыми. У меня девочка не пришла. И если узнают, что я пропустила сюда постороннего, у меня будут крупные проблемы. Войди в положение, – больше в ее глазах я не видела надменности или насмешки. Кажется, она действительно боялась последствий.
– Но не ты меня привела сюда, – попыталась я разъяснить ситуацию.
– Будто кому-то есть дело, – фыркнула она.
– Готовы? – распахнулась дверь, и в гримерку вошел тот самый парень, что втянул меня во все это.
– Три минуты! – ответила ему брюнетка и, не дожидаясь моего согласия, начала стягивать с меня платье, быстро застегивая на груди корсет и накидывая на плечи крохотную шубку Снегурочки, застегивающуюся прямо под грудью и оставляющую декольте неприлично открытым.
– Новый год же! – приговаривала она. – Сделай доброе дело, – подсунула вместо моих лодочек белые сапожки на шпильке, а на голову водрузила кокошник.
Брюнетка так быстро меня переодела, что я даже не успела ничего толком осознать.
– А теперь вперед!
– Но что нужно делать?
– Быть красивой, улыбаться и получать наслаждение от вечера. Праздник же! Радуйся! – подтолкнула она меня к девушкам, толпящимся возле двери, расположенной с противоположной от входа стороны.
Поток девушек подхватил меня и понес к выходу в зал. Громкая музыка из детского мультика хлынула волнами в гримерку, откуда выплывали десятки разномастных Снегурочек, снежинок и Снежных королев. Двигаясь по инерции, чтобы не упасть под ноги безумной толпе, я шагнула на сцену, тут же оказавшись в свете прожекторов. Сердце ухнуло куда-то вниз живота, растворяясь в бездонной пропасти страха.
На лбу выступила испарина, а пульс разогнался до сверхскорости. Внезапно девушки выстроились стройной змейкой и пошли по сцене походкой от бедра. Подстраиваясь под шаг основной массы, я шла, стараясь не проглотить взбешенное от страха сердце и не глазеть в зал с круглой сцены, окруженной со всех сторон зрителями. Они расположились в удобных креслах за столиками, украшенными еловыми гирляндами и елочными шарами, потягивая спиртное. Я видела, что в зале не было свободных мест. Но из-за яркого света прожектора не получалось рассмотреть лица гостей.
