Прошло 27 лет с того момента, когда мир изменился до неузнаваемости. Громкие заявления, эпидемии недоверия и явные знаки тоталитаризма уже давно стали частью повседневной жизни. Он шагал по улицам города, в котором когда-то жил, и теперь всё вокруг выглядело словно из сюрреалистического сна, из которого не удавалось проснуться. Каждое здание, каждое лицо отражало подавленность, ставшую характерной чертой общества. Громкие лозунги и постоянное свечение экранов не давали покоя. Подобно настоящей марионетке, город жил по чётким указаниям Проповедника Тоталитарного Строя – ПТС.
ПТС стал символом тех лет. Он представил себя как мудрого вождя, который изначально глухо, но настойчиво принял решение о полном контроле. На высоких трибунах, среди их подсветки и детального анализа остаточных субкультур, он проговаривал свои заученные фразы, которые всегда имели ритм и казались глубокомысленными. Но с каждым новым выступлением становилось всё очевиднее: его слова – это не более чем красивая обёртка для тотального контроля.
Спустя десятилетия, несмотря на кажущуюся стабильность, в сознании народа прокралась усталость. Люди начали почти невольно принимать привычный уклад, но в глубине души ощущалось что-то иное. Толпа во время его трансляций была лишена индивидуальности. Каждый день, теряя себя среди других, они все больше забывали, как это – быть свободным. ПТС зомбировал их сознание, и они поддавались этому безропотно, словно затянутые в чёрные жёсткие оковы, стягивающие их внутренние чувства, далекие от публичного признания.
Во многих из них пряталось желание сбежать от этого мрачного плена, но бояться оставаться тем, кто они есть, оказалось сильнее. Институты, изначально созданные для просвещения и развития, стали инструментами контроля, лишая личностей возможности выражать себя без страха осуждения. Обыватель, сидящий в тени, уставился на экран, как на ворота, открывающие волшебный мир. Но на деле эти ворота стали темницей.
На улицах стали заметны изменения. Сначала незаметные, затем стали вливающимися в повседневную жизнь нереальности. Бессмысленные фразы ПТСа росли в мощи, и все, казалось, поддавались им. Беспроводные колонки, разрывая звуковые пространства, испарили представление о спокойствии. Звук из них напоминал шёпот успокаивающего голоса, который подобно остальным заставлял забыть все волнующие мысли разума.
Но среди этих серых дней вспышка. Кому-то удалось сохранить свою индивидуальность, хотя бы в том, что углубляло внутреннее противоречие с видимой реальностью. Они, несомненно, принадлежали к другому миру, к ощущениям свободы и радости, которые теперь казались недоступными. Так были созданы маленькие группы, завуалированные сообщество сопротивления, зарождающееся лишь из легкого движения в сознании.
А о том, что происходит за пределами этого статичного мира, никто не знал. Время от времени недалеко от города раздавались независимые голоса, звуки революции, но они не останавливались на месте. ПТС быстро понимал движущуюся тень; единственной реакцией было усиление пропаганды. Они опрыскивали дороги слезоточивым газом под названием «доверие», и стучали кулаком по столу, когда дело доходило до возвращения к будет быть снова тем, кем они были.
Но некоторые всё же помнили. Они помнили, как когда-то существовали независимые, как раскатывающиеся восторженные волны звуков, как вселенская музыка пробуждала в них эмоции, а не наполняла тишину канала ПТС. Они прятали свои чувства в темноте, говоря, что однажды они освободят их.
