Идёт к концу мой золочёный век,
Мой век, пропахший потом и бензином,
Предательством, что судьбы развозило
По лагерям и под могильный снег.
Мой век трибун, красноречивых слов,
Наветов, сплетен, клеветы и мести.
Не верю, что, возможно, есть предместье,
Где веку не предъявлено счетов.
Где тишина и божья благодать,
Нет пострадавших или обличённых,
Где целы речка и земля, и кроны
И мыслимо о будущем мечтать.
