Вася, конечно, был прав. Но вот откуда он узнал про «чертовщину»? Я действительно периодически видела странные вещи: иногда вдруг прямо на улице могла заметить полупрозрачную фигуру со звериной мордой… или у случайного прохожего вдруг вспыхивали красным глаза и очертания фигуры начинали расплываться и подергиваться дымкой… или вдруг облезлый дворовый кот скалил на меня зубы, вдруг отращивал крылья и полосатым вихрем уносился в небо… а иногда в лесу со мной здоровались ежики и белки (пожалуй, это было самым приятным).
Да много, на самом деле, чего подобного было. Вот только я никогда никому в этом не признавалась, сама боясь, что все это – признаки с рождения поврежденного мозга, наследственности моей матушки-наркоманки…
Начать с того, что я понятия не имела, кто мои родители. По рассказам приёмной матери, полудохлого и явно недоношенного младенца с сопроводительной запиской подбросили в беби-бокс при маленькой Подмосковной больнице… В записке и упоминались нездоровые пристрастия блудной мамашки (вот только непонятно было, кто записку писал)…
Персонал почему-то живо проникся тяжёлой судьбой невинного младенца… и меня практически сразу же удочерила Наталья Петровна, статная и строгая сорокалетняя врач-педиатр. Она была одинока: муж и девятилетний сын почти десять лет назад погибли в автокатострофе, поехав в выходные на рыбалку… Как она потом признавалась сама, она уже и не думала о семье… и тут прямо к её месту работы подбросили меня.
Тайны из моего удочерения она никогда не делала, резонно заметив, что лучше так, чем потом найдутся «добрые люди», и была потрясающей матерью: внимательной, заботливой и понимающей. Мне очень её не хватало. Пожалуй, она была единственным человеком, которого я по-настоящему любила. Она умерла во сне почти два года назад. Сердечный приступ. Хорошо к тому времени я успела более-менее встать на ноги: закончив институт и поработав года с полтора в мелкой газетке, как раз устроилась в Васину фирму.
Работа оказалась просто потрясающей. От меня не требовалось ничего, просто «быть» в игре. И мне это ужасно нравилось! Да, имея возможность принимать или не принимать участие во всех этих «мочиловках» и квестах, я всегда выбирала быть своего рода призраком на заднем плане. Чёрт возьми, именно это меня и очаровывало! Я всегда обожала позицию наблюдателя!
При этом мне доставались все плюшки виртуального мира: восхитительно прорисованная природа, тёплое солнце, ветер, ласкающий кожу, пение птиц, диковинное и не очень зверьё, рождённое буйной Васькиной фантазией… И полная неприкосновенность в игре.
Я обожала пиратские игры именно из-за природы: тёплый океан, которого я никогда в жизни не видела вживую, дивные закаты, пусть и виртуальные, и полный релакс. А что там делают на нижних палубах заказчики – меня мало волновало.
Наш галеон имел типичную систему двойного командования: абордажная команда и прочая военщина – это был заказчик и его друзья, а под моим началом было обеспечение, собственно, ходовой части: штурман, кок, матросы, канониры, если требовалось по сценарию… причем из «живых» была только я, всё остальное было прописано гением Васьки и по сю пору не давало сбоев. Вася был мастером мелких деталей. И его очень раздражали невнимательность и нелюбознательность его сотрудников. Поэтому при любом удобном случае он не мог отказать себе в удовольствии прочитать нам лекцию-другую…
