– Это нужно прямо сейчас, – уточнил полицейский.
– Ах да, конечно. Сюда, пожалуйста.
Эва показала дорогу, и, пройдя через всю лабораторию, оба исчезли за дверью, расположенной в самом конце помещения.
Айтор был вынужден ждать, и для него это оказалось настоящим испытанием. Он остался один на один со своими мыслями, глядя, как волны одна за другой взмывают вверх по стене. Над ним словно зависла опасность, и он не мог избавиться от преследовавших его сомнений: все ли он сделал правильно? Возможно, он что-то не заметил, упустил? Что сказал бы другой судмедэксперт о его работе?
Айтор погладил подушечками пальцев свои шрамы. Да, он действительно очень боялся не оправдать ожиданий. В его воображении тотчас возникла тетя, говорящая ему без каких-либо церемоний: «Чьих ожиданий – чужих или твоих собственных, Айтор?»
Он встряхнул головой, чтобы не позволить себе поддаться слабости сомнений, и решил сосредоточить свои размышления на реальных вопросах – на том деле, которым они сейчас занимались. Каким должен быть человек, способный убить себе подобного? Взгляд Айтора вновь затерялся в темноте моря, простиравшегося за толстым оконным стеклом. Мысли роились в его голове, создавая невообразимый хаос, и ему никак не удавалось привести их в порядок. После множества тщетных усилий он заставил себя закрыть глаза и представить большой лист, испещренный какими-то записями. Он мысленно сорвал исписанную бумагу и повесил новую, белую, чтобы начать все с нуля. Это было подобно тетрису: если фигуры беспорядочно громоздились одна на другую и уже невозможно было поставить их на нужное место, оставалось только сбросить всё и начать игру заново… Нет, нет, все бесполезно, да что же это такое! Эхо голосов заставило Айтора очнуться, и он понял, что опять разговаривал сам с собой.
– Что ж, я могу это забрать с собой? – спросил Отаменди, помахав небольшой стопкой распечатанных на принтере листов.
– Думаю, да, но было бы лучше, если бы вы поговорили с начальником отдела; у меня нет полномочий принимать такие решения, – ответила исследовательница. Перед ней теперь была как будто невидимая стена: Эва держалась очень вежливо, но отстраненно.
– Хорошо. Я могу задать вам еще пару вопросов?
Отаменди говорил сухо и напористо. Айтор подумал, что, вероятно, того требовала его работа, но ему это не понравилось.
Эва кивнула.
– Я бы хотел спросить вас о биологическом факультете, – произнес эрцайна.
Исследовательница выжидающе молчала. Айтору показалось, что в какую-то секунду ее глаза вызывающе сверкнули, как ранее в разговоре с ним.
– Какая там атмосфера? – спросил Отаменди.
Айтор был немного удивлен, почему полицейский начал издалека. Не проще ли было напрямую спросить о погибшем? Впрочем, эрцайна ведь когда-то занимал должность инспектора, ему было виднее. Возможно, он хотел увидеть, как отреагирует Эва на упоминание факультета – занервничает, например, или что-то подобное.
– Атмосфера? – непонимающе переспросила аспирантка.
– Ну, я имею в виду, какие там отношения – хорошие, плохие… Может быть, кто-то кому-то завидует и все такое… – пояснил Отаменди.
– Нормальная атмосфера, как мне кажется, – без особого энтузиазма, ледяным тоном ответила Эва.
– Вы знаете Луиса Ольмоса? Он профессор-биолог и заведующий кафедрой в университете, – наконец спросил напрямую Отаменди.
– Да, я его знаю, – подтвердила Эва.
– Какие у вас с ним были отношения?
