Ганнибал у ворот! - страница 41

(5) Таково было поручение, данное нумидийцам, остальным же начальникам как пехоты, так и конницы было предписано, чтобы они велели всем воинам закусить, а затем надеть оружие, оседлать коней и ждать сигнала к битве.

(6) Лишь только нумидийцы произвели тревогу, Семпроний, сгорая жаждой вступить в бой, по установленному уже заранее плану вывел в поле сначала всю конницу – на эту часть своих сил он более всего полагался, – затем шесть тысяч пехотинцев, а затем и все другие силы.

(7) Было как раз время зимнего солнцеворота, шел снег[136]; местность, лежавшая между Альпами и Апеннинами, была особенно сурова от близости рек и болот. (8) К тому же люди и лошади были выведены торопливо – не было времени ни поесть, ни как-то защитить себя от холода; они и так уже зябли, а чем далее они входили в поднимавшийся из реки туман, тем сильнее пробирала их дрожь.

(9) Но вот они пустились преследовать бегущих нумидийцев и вошли в воду, а она, поднявшись вследствие ночного дождя, достигала им до груди. Когда они вышли на тот берег, все до того окоченели, что едва были в состоянии держать оружие в руках; к тому же они, так как часть дня уже прошла, изнемогали от усталости и от голода.

55. (1) Все это время воины Ганнибала грелись у костров, разведенных перед палатками, натирали тело оливковым маслом, которое им разослали по манипулам, и спокойно ели. Когда был дан сигнал, что враги перешли реку, они, бодрые душой и телом, взялись за оружие и выступили в поле.

(2) Балеарцев и легкую пехоту (их было около восьми тысяч человек) Ганнибал поместил впереди знамен, за ними – тяжеловооруженных пехотинцев, ядро и силу своего войска; по обоим крыльям была рассыпана десятитысячная конница, на крыльях же поставлены и слоны.

(3) Консул, заметив, что его конница, понесшаяся врассыпную вслед за нумидийцами, слишком неосторожно зашла вперед и встретила неожиданное сопротивление, отозвал ее обратно, дав знак к отступлению, и расставил по крыльям, взяв в центр пехоту.

(4) Римлян было восемнадцать тысяч, союзников и латинов двадцать тысяч; к ним следует прибавить вспомогательные отряды ценоманов[137], единственного галльского племени, сохранившего верность римлянам. Таковы были силы сразившихся.

(5) Начали сражение балеарцы. Встретив, однако, сильный отпор со стороны легионов, легкая пехота поспешно разделилась и была разведена по крыльям. (6) Вследствие этого ее движения положение римской конницы сразу стало очень затруднительным.

И без того уже трудно было держаться четырем тысячам всадников против десяти тысяч, людям уставшим против людей, большею частью еще свежих, а тут еще балеарцы засыпали их градом дротиков. (7) В довершение всего слоны, шествовавшие на краях впереди конницы, наводили ужас на воинов, но еще более пугали лошадей, притом не только своим видом, но и непривычным запахом.

И вот поле на широком пространстве покрылось беглецами. (8) Римская пехота дралась не менее храбро, чем карфагенская, но была значительно слабее. Пуниец, незадолго до битвы отдыхавший, вступил в бой со свежими еще силами; римлянам, напротив, голодным, уставшим, с окоченевшими от мороза членами, всякое движение стоило труда.

Все же они взяли бы одной храбростью, если бы против них стояла только пехота; (9) но здесь балеарцы, прогнав конницу, метали свои дротики им во фланги, тут слоны напирали уже на самую середину переднего строя, а там вдруг Магон с нумидийцами, мимо засады которых пехота пронеслась, ничего не подозревая, появился в тылу и привел задний ряд в неописуемое замешательство.