Поэтому – случай дотоле небывалый – народ избрал в диктаторы Квинта Фабия Максима, а в начальники конницы Марка Минуция Руфа. (7) Сенат поручил им укрепить городские стены и башни; расставить, где они сочтут нужным, караулы и сломать мосты, перекинутые через реки[191]: «Будем сражаться за Город[192] и родные очаги, коль скоро Италию отстоять не смогли».
9. (1) Ганнибал дошел прямым путем через Умбрию до Сполетия[193]. (2) Опустошив окрестности, он осадил этот город, но был отброшен с большими потерями. Прикинув, во что обошлась неудачная попытка взять небольшой городок и какая твердыня Рим, (3) он повернул в Пиценскую область[194], изобиловавшую всеми плодами земными, богатую разной добычей, на которую жадно кидались обнищавшие воины.
(4) Ганнибал стоял там лагерем несколько дней, солдаты набирались сил после зимних походов по болотам и после битвы, по исходу удачной, но трудной и утомительной. (5) Когда солдаты достаточно отдохнули, радуясь, впрочем, больше добыче и грабежу, чем покою и передышке, Ганнибал двинулся дальше.
Он опустошил область претутиев, адриатическое побережье, земли марсов, марруцинов, пелигнов[195] и ближайший округ Апулии – окрестности Арп и Луцерии[196]. (6) Консул Гней Сервилий после мелких стычек с галлами взял один незначительный город; услышав о гибели сотоварища и войска, боясь уже за стены родного Города, он направился к Риму: в минуты крайней опасности надлежит ему быть там.
(7) Квинт Фабий Максим, вторично ставший диктатором, в день своего вступления в должность созвал сенат и начал с рассуждения о божественном. Консул Фламиний, сказал он сенаторам, больше виноват в пренебрежении к обрядам и ауспициям, чем в дерзкой неосмотрительности; и надо вопросить самих разгневанных богов, как их умилостивить.
(8) Фабий добился того, что разрешается только в случае зловещих предзнаменований: децемвирам велено было раскрыть Сивиллины книги. (9) Децемвиры, справившись с книгами судеб, доложили сенату, что обеты Марсу, данные по случаю этой войны, не исполнены, как положено; нужно все сделать заново и с большим великолепием.
(10) Нужно также пообещать Юпитеру Великие игры[197], а Венере Эрицинской и Уму[198]– храмы. Кроме того, нужно устроить молебствие и лектистерний, а также пообещать «священную весну»[199] на случай, если война пойдет удачно и государство останется таким же, как до войны. (11) Понимая, что Фабий будет целиком занят войной, сенат распорядился: пусть претор Марк Эмилий, с согласия коллегии понтификов, поскорее все это осуществит.
10. (1) Когда эти сенатские постановления были приняты, претор обратился к коллегии и Луций Корнелий Лентул, великий понтифик, дал совет: прежде всего посовещаться с народом о «священной весне». Без повеления народа, сказал он, обет дан быть не может.
(2) Народ был запрошен в таких словах: «Желаете ли, повелеваете ли, чтобы сделано было так: если государство римского народа квиритов на протяжении ближайших пяти лет будет сохранено невредимым в нынешних войнах, а именно в войне народа римского с карфагенским и в войнах народа римского с галлами, обитающими по эту сторону Альп, (3) то пусть тогда римский народ квиритов отдаст в дар Юпитеру все, что принесет весна в стадах свиней, овец, коз и быков – с того дня, какой укажет сенат, – и что, кроме того, не обещано другим богам.
(4) Кто будет приносить жертву, пусть приносит, когда захочет и по какому захочет обряду; как бы он ее ни принес, это будет правильно. (5) Если животное, которое надлежало принести в жертву, умрет, пусть считается, что оно не было посвящено – в грех это поставлено не будет.
