Ганнибал у ворот! - страница 79

(4) Они в узком кругу совещались о положении дел, и там Публий Фурий Фил, сын бывшего консула, заявил, что напрасно они еще на что-то надеются: (5) положение государства отчаянное, плачевное; некоторые знатные юноши – главный у них Марк Цецилий Метелл – поглядывают на море, на корабли, намереваясь покинуть Италию и убежать к какому-нибудь царю.

(6) Этот новый – сверх стольких бед – жестокий удар своей чудовищностью потряс присутствовавших. Все оцепенели, потом стали говорить, что нужно по этому поводу созвать совет, но юноша Сципион – судьбой назначенный быть вождем в этой войне – заявил, (7) что в такой беде надо действовать, а не совещаться; пусть сейчас же вооружатся и идут с ним те, кто хочет спасти государство, (8) ведь поистине вражеский лагерь там, где вынашивают такие замыслы.

(9) В сопровождении нескольких человек он отправился к Метеллу и застал у него собрание юношей, о которых и было донесено. Выхватив меч и размахивая им над головами совещавшихся, Сципион воскликнул: (10) «По велению души моей я клянусь, что не брошу в беде государство народа римского и не потерплю, чтобы бросил его другой римский гражданин.

(11) Если я умышленно лгу, пусть Юпитер Всеблагой Величайший погубит злой гибелью меня, мой дом, мое семейство, мое состояние. Я требую, Марк Цецилий, чтобы ты и все, кто присутствует здесь, поклялись этой же клятвой; на того, кто не поклянется, подъят мой меч». Все, перепуганные не меньше, чем если бы видели перед собой победоносного Ганнибала, поклялись и сами себя отдали под стражу Сципиону.

54. (1) Тем временем, как это происходило в Канузии, к консулу в Венузию явилось около четырех с половиной тысяч пехотинцев и всадников, которые в бегстве рассеялись по полям. (2) Венузийцы гостеприимно приняли всех бежавших, заботливо разместили их по домам, каждому всаднику подарили по тоге[300], тунике и по двадцать пять серебряных денариев, а каждому пехотинцу – по десять денариев; тех, у кого оружия не было, вооружили.

(3) И в остальном городские власти и частные лица вели себя так же радушно, стараясь не допустить, чтобы женщина из Канузия превзошла венузийцев своими благодеяниями. (4) Но Бусе становилось уже тяжело снаряжать столько людей – их было около десяти тысяч.

(5) Аппий и Сципион, узнав, что второй консул цел и невредим, немедленно послали к нему сообщить, сколько с ними пехоты и конницы, и спросить, привести ли солдат в Венузию или оставаться в Канузии. (6) Варрон сам привел войско в Канузий, оно уже имело некое подобие консульского и если не в открытом поле, то в городских стенах могло обороняться.

(7) А по дошедшим до Рима вестям выходило, что и этого не осталось, что войско – и римляне и союзники – с обоими консулами полностью истреблено и все силы государства исчерпаны. (8) Никогда в невредимом Городе, в римских стенах, не было столько смятения и страха. Подробно рассказывать об этом я не возьмусь – мне недостанет сил, и мое изложение будет бледнее действительности.

(9) И в предыдущем году у Тразименского озера погибли консул и войско, но теперешнее бедствие было не просто очередным поражением – оно превосходило все. Ведь сообщали, что оба консула и оба консульских войска погибли, и уже нет у Рима ни лагеря, ни полководца, ни солдата; (10) что Ганнибал завладел Апулией, Самнием да уже почти всей Италией. Нет, конечно, другого такого народа, который устоял бы под тяжестью подобного поражения.