– Ого… А ты умеешь удивить, Владимир. – Оля взяла телефон со стола. – И что собираешься делать дальше? Вернешься к баранам?
– В городе задерживаться точно не буду. – Я отправил в рот последний кусочек отбивной. – Наверное, навещу родню.
– Самое время. Каникулы уже закончились… И когда думаешь выдвигаться?
– Сегодня. – Я взглянул на часы, висевшие на стене напротив. – Пожалуй, сразу, как доставлю тебя домой.
– Не надо. – Оля покачала головой. – Или мама непременно потребует, чтобы ты зашел на чай, и замучает вопросами.
– Оу… Мама – это серьезно, – понимающе кивнул я. – Впрочем, если ей будет угодно…
– Лучше просто проводи меня до такси. Я вызвала.
Видимо, я сказал что-то не то: последние минуты в ресторане мы молчали и всю недолгую дорогу наружу шагали рядом, как чужие, но уже у самой машины ее благородие вдруг решила сменить гнев на милость и оттаяла.
– Удачи тебе на дороге. И обязательно черкни, как доедешь, таинственный незнакомец.
Договорив, Оля вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала меня. Не в губы, но и не в щеку – куда-то в уголок рта, будто так и не смогла решить, что хочет этим сказать.
– Все, пока… Пиши! – прошептала она.
И через мгновение исчезла на заднем сиденье огромной белой машины. Конечно же, представительского класса – ездить на других девочкам из хороших семей не полагается.
Как и целоваться у всех на глазах со всякими… байкерами.
Неторопливо облачаясь обратно в броню, я отчаянно пытался понять, что это вообще было. И, похоже, не я один: стоило мне надеть шлем, как лежавший на баке телефон снова ожил, выдавая уведомление от мессенджера.
Спасибо тебе за чудесный день!
Еще увидимся)))
Обязательно!
За сообщениями на экран выскочила целая россыпь улыбающихся желтых рожиц, поцелуйчиков, сердечек, огоньков, цветочков и прочей очаровательной мелочи. А сразу под ними – селфи: огромные синие глазищи, высунутый кончик языка и загорелое плечо, с которого будто бы невзначай сползла белая ткань майки.
На мгновение даже мелькнула мысль плюнуть на все и задержаться в Пятигорске хотя бы на денек-другой. И лишь немалым усилием я смог отогнать ее прочь и заставить себя надеть перчатки и завести мотоцикл.
Увы, девушки в нашем случае потом. А первым делом – пятьсот с лишним километров дороги до Ростова и встреча с почтенным дядюшкой.
Нет, не с тем, которого я однажды оставил без короны.
Папа-Ростов встретил меня жарой. Не уютно-ласковой, как в Пятигорске, а самым настоящим пеклом. Лето давало наступающей осени последний, но решительный бой, и солнце нещадно выжигало степи вокруг города и разогревало асфальт до такой степени, что он чуть ли не плавился и то и дело норовил прилипнуть к колесам.
Я снял куртку еще перед Батайском, но помогло не сильно: даже на скорости в сотню с лишним километров в час воздух оставался раскаленным. А в городской дорожной суете я всерьез начал опасаться за могучее нутро моего самурая.
К счастью, японская техника справилась. Невесело гудела радиаторами охлаждения на светофорах, но все же держала температуру мотора в нужных пределах. А когда я проехал половину города, природа все-таки сжалилась над нами обоими: откуда-то с Дона подул прохладный ветерок, и полыхающий в небе желтый шар скрылся за облаками. Я остановился у небольшого магазинчика, выпил залпом бутылку минералки и дальше покатился уже без спешки.
Улица генерала Кондратенко вывела меня на окраину города, где я благополучно прозевал нужный съезд с «бублика» – пришлось проехать еще целый круг. Мотоцикл лихо махнул через две полосы и под сердитое гудение чужих клаксонов свернул перед заправкой – туда, где слева от дороги на заборе красовалась огромная вывеска «Маяк СКВО». Прямо за нею начиналось садоводство – уютные домики в один-два этажа, прячущиеся за зеленью и кирпичными или металлическими заборами.
