Чисто теоретически такие же права имела ещё и армия. В реальности же врагов армии внутри города не водилось, и крайне редкие патрули из армейских промышляли преимущественно тем, что ловили точно таких же, как они, пьяных служивых.
Ах, если бы муж Алии был военным, армейским! К сожалению, здоровенный громила-орк служил совсем по другому ведомству. Формально стоя ниже армейских в государственной иерархии, на деле данный индивидуум мог даже и насмерть зашибить сейчас Бронкса без особых последствий для себя лично.
Масла в огонь подлила пронзительно закричавшая в ту же секунду Алия.
Выносить крики женщины, да ещё и такой красивой, было выше сил гнома.
Недолго думая, представитель подгорного народа ухватил массивную каменную пепельницу, стоявшую на прикроватной тумбочке явно с той стороны, где спал хозяин дома.
Возвышавшийся сейчас в дверях.
Пепельница была предназначена для раскуривания не простых сигарет, а массивных и дорогих сигар, потому и сама была выполнена из весьма основательного и прихватистого куска малахита.
Как бросать натуральным камнем в лоб, никакого гнома учить не нужно. Стремительное и плавное движение кисти руки – и тёмно-зелёный тяжёлый снаряд, мелькнув в воздухе, безошибочно угодил в середину лба супруга орчанки. Здоровяк повалился на пол, как подкошенный. Как стоял на прямых ногах, с правой рукой под левой подмышкой – так и рухнул лицом вперёд, вызывая содрогание пола, как при землетрясении.
– Как бы не зашиб ненароком! – запереживал Бронкс.
Он тотчас проворно соскочил с кровати и уже через секунду накладывал массивную ладонь поверх горла поверженного, для чего того пришлось перевернуть на спину.
– Эй, ты чего творишь?! – взволновалась Алия с кровати. – Ты его что, придушить в нашем доме задумал?!
– Да Бог с тобой! – моментально снял напряжение подруги гном. – Пульс его проверяю! Биение сердца, то бишь.
Бронкс знал: если проехать много дальше, на восход, тамошние лекари много диагнозов таким образом поставить могут. Сам он в подобном сведущ не был, но бившаяся на шее жилка явственно говорила: орк жив.
– Тихо… – скомандовал он для важности, заодно придавая лицу то выражение, которое полагал заботливым. – Жить будет! – победоносно возвестил он ещё через мгновение, потирая руки.
– Да я как-то и не сомневалась, – почти равнодушно повела красивым плечом Алия, поворачиваясь на бок и являя взгляду Бронкса пару аппетитных полушарий (на сей раз – тех, что пониже спины). – Что бы ему сделалось? Насколько я знаю, в их академии у них целое упражнение есть: в голову камнями бросают – а упражняющийся должен головою эти камни разбивать. Странно, что его сейчас с одной пепельницы убрало.
– Гномьей рукой камень сейчас был брошен потому что, – коротко пояснил Бронкс, не вдаваясь в детали. – Слушай, а ведь ты и не переживаешь совсем? – обнаружил он с удивлением, засмотревшись на Алию со спины. – Неужто совсем не боишься? И что дальше делать-то будем?
– Ты оденешься и уйдёшь сейчас, – с явной грустью в голосе вздохнула орчанка. – И пообещаешь, что забудешь и обо мне, и дорогу сюда. А я приведу мужа в чувство и буду отношения выяснять.
– Оу, ну как я тебя с ним оставлю? – неожиданно для самого себя, как на последнем рубеже в горах, упёрся Бронкс. – Ты красивая женщина… – он ещё хотел по привычке сказать, что хрупкая.
Но своим подругам гном никогда не врал. Хрупкой Алию нельзя было назвать ни в каком приближении. У Бронкса даже мелькнула на задворках сознания мысль, что пропорциональная и мускулистая подруга может разогнуть старую лошадиную подкову голыми руками ничуть не хуже, чем он сам. Несмотря на, без сомнения, привлекательную внешность: с мышечным тонусом у орчанки явно всё было в порядке.
