Гаргантюа и Пантагрюэль - страница 47

Войска достигли брода де-Вед и на лодках и по легким, быстро наведенным мостам перешли на другую сторону. Потом, рассмотрев положение города, который был раскинут на высоком и выдающемся месте, Гаргантюа решил, что следует предпринять в эту ночь.

Но Гимнаст сказал ему:

– Господин, природа и комплекция французов таковы, что они сильны только при первом натиске. Тогда они хуже дьяволов; но при промедлении они становятся слабее женщин. Я того мнения, что сейчас же, как только ваши люди немного передохнут и поедят, вы дадите приказ к нападению.

Далее следует рассказ про гибель – сначала вылазки Пикрошоля, а потом главной массы осажденного войска, которое, правда, нанесло некоторый урон и войскам Гаргантюа.

Монах явился, по обыкновению, главным героем: он, увидев, что та сторона города, где он был со своими людьми, никем не защищается, бесшумно влез на городскую стену, перебил стражу и, напав на врага с тылу, заставил оставленный в городе гарнизон и жителей сдаться на милость победителей.

Пикрошоль от отчаяния бежал к острову Бушар. По дороге к Ривьере лошадь его споткнулась и упала, на что он так вознегодовал, что в гневе убил ее своим мечом. Не находя потом никого, кто бы ему дал на смену коня, он хотел взять осла с мельницы, которая была неподалеку; но мельники избили его и ограбили у него всю одежду, дав ему чтобы прикрыться, какой-то жалкий балахон. Так и шел бедный холерик; потом, перейдя реку у Пор-Гюо и рассказывая о своих злоключениях, он был предупрежден какой-то старой колдуньей, что его королевство будет ему возвращено, когда прилетят из-за моря яйцееды.

С тех пор неизвестно, что с ним сталось. Однако мне говорили, что теперь Пикрошоль работает поденщиком в Лионе, и, сердитый по-прежнему, все жалуется всем иностранцам, что не летят яйцееды, надеясь, конечно, согласно предсказанию старухи, быть восстановленным, по их прилете, в своем королевстве.

По уходе врагов Гаргантюа прежде всего пересчитал своих людей и убедился, что в сражении погибли только немногие, а именно несколько пехотинцев из отряда капитана Тольмера, да не было Понократа, в которого попал выстрел из пищали в упор. Тогда Гаргантюа, после того как все подкрепились и отдохнули по своим отрядам, приказал казначеям заплатить за еду и не причинять никаких обид в городе, ибо город был его.

Всем войскам велел он после обеда явиться на площадь перед замком, где им будет уплачено за шесть месяцев, что и было исполнено. После чего на той же площади он приказал собраться всем, кто остался из людей Пикрошоля, которым, в присутствии всех принцев и капитанов, сказал следующее:

(Так как нарушение цельности этой речи повествованию не наносит существенного ущерба, то она пересказана вкратце.)

Все предки наши, – говорил Гаргантюа, – отличались гуманностью к побежденным врагам и совсем не походили на королей и императоров, которые величают себя католиками, и засаживают своих пленников в тюрьмы, требуя за них громадный выкуп.

Альфабрал, царь Канарский, был (до пленения его моим отцом) отчаянным пиратом. Отец мой отпустил его на родину, осыпав милостями и подарками. И тот, в благодарность за этот великодушный поступок, по соглашению со всеми приближенными своими и с выборными от сословий, послал моему отцу в дар огромный корабль, до краев нагруженный редчайшими драгоценностями.