– Ты выбрал свой путь? – спросила она.
Ольгерд вздрогнул. Он сам не заметил, как засмотрелся на нее.
– Твой друг верно северянин? Смерть с оружием в руках предпочитают обычно они.
– Ты даешь мне выбор? – удивился он.
– Ты волен уйти из жизни любым желаемым способом. Моя обязанность сделать твою смерть быстрой и безболезненной. Ты тоже выберешь меч?
Ольгерд задумчиво покачал головой. Он тянул время.
– Может быть яд? – переложила она. – Кровопускание, укол в сердце, сонное зелье?
Он снова отказался.
– Обезглавливание? Перелом шейных позвонков? Я знаю сотни способов умерщвления. Уверяю, больно не будет.
– Вы очень любезны, Ками, но сегодня смерть не входила в мои планы, – криво улыбнулся он.
– Уверен? – она вздохнула. – Пойми, чужеземец, если этого не сделаю я, это сделает стража.
– Постой… – Ольгерд уцепился за логику. – Разве есть выбор?
– Выбор всегда есть… но в твоем случае лучше пасть от моей руки. Воины здесь жестоки и неумелы, они не убьют тебя сразу. Ты пройдешь через пытки и унижения.
– А почему засов в этой клетке изнутри? – спросил он вдруг.
– Потому, что здесь мои владения. Этот кусок священной земли был выкуплен церковью милосердия для совершения обрядов. Стража не вправе входить сюда, а я не вправе выходить отсюда.
– Ты… пленник?
– Я всего лишь скромная жрица культа. Здесь моя святыня. Все что нужно приносят, иного не требуется.
– Понятно… А скажи скромная жрица, если я задвину этот засов и просто посижу в твоей клетке?
Ками задумалась. Такой просьбой ее ни разу не огорошивали. С другой стороны, она редко общалась с людьми… подолгу. А этот человек был весьма необычен.
– Солдаты скоро вернутся. Если ты не желаешь принять милосердие из моих рук, я не вправе причинять тебе вред. Стража надо мной тоже не имеет власти. Лишь священный синод имеет на это право.
– То есть я могу быть здесь сколько угодно долго?
– Получается, что так… – подтвердила Ками.
– В таком случае, ты не против, если я здесь подожду? – Он проверил засов и подпер дверь какой-то кованной хренотенью. – Видишь ли, я кое кого жду, но она задерживается.
Ольгерд, немного осмелев, уселся на небольшой коврик. Он был спокоен внутренне, но сердце отбивало не свойственный ему такт. Нужно было немного выждать.
– Почему ты так странно смотришь на меня? – спросила жрица.
– Я бы сказал, что ты слишком красива для убийцы. Как-то не вяжется, – пояснил он.
– Сестрой милосердия может стать далеко не каждая женщина. Отбирают лишь лучших. Самых красивых, сильных и волевых. Мы держим свои тела и души в чистоте и строгости. Ибо помыслы наши должны быть чисты, дабы сомнения не туманили разум.
– Интересная концепция… – тень сарказма промелькнула в его голосе.
– Желаешь взглянуть? – Ками мягко шагнула навстречу и сбросила балахон до локтей, открывая свое мускулистое тело на обозрение.
Душой она не кривила. Имея немалый рост, дева сия обладала развитой, гармоничной мускулатурой. Ее скромная выпирающая грудь и промежность были прикрыты лишь кожаной перевязью, которая опоясывала ее тело вместо одежды, скрепляясь на пересечениях потертыми стальными кольцами. Черная кожа сего одеяния резко контрастировала с ее собственной, мертвенно бледной кожей. На широком ремне вдоль бедра крепились разъемные ножны с клинком, весьма удобные для скрытого ношения. Для того чтобы нанести внезапный удар оружие из них полностью доставать было не нужно. Такие вещички больше подходят наемным убийцам нежели жрице милосердия.
