И вот уже лица на роже нет,
И вот улыбка киснет виновато,
А мысль смутится и замысловато
Плутает по катрену… А слова-то!..
А рифмы! Строфы рыхлые, как вата,
Слегка одушевляясь во терцетах,
Печаль преодолев, приободрятся,
И оживятся, и найдут в поэтах
И пафос, и возвышенность, и грации,
И воскресят на выходе сонета
Поэзию – приют цивилизации.
***
Не припевая мед,
Не преломляя хлеб,
Газетной промышляя безделушкой,
Поэт не строит дот.
Обороняя свет,
Довольствуется слова славной пушкой.
А ну-ка, пли, сонет! Ядром строфа гудит.
Поэма – арсенала мирный атом.
Поэт не ест, не пьет,
Над фабулой сидит,
Хореем изъясняясь аки матом.
Прицеливаясь, бьет
Отточенной строкой!
Прости его, Господь, патриотичность…
Ах, он промазал?! Пьет?!
А чин ему… на кой?
Поэт плохой.
Но все равно он личность.
***
«…И тем любезен буду я народу…»
А. Пушкин
Не тем любезен буду я народу,
Что власть браню, ничтоже ни щадя,
Что в люди вывожу свою породу,
Но криком лишь… стихов на площадях!
Писал их, кровью пропитав и потом,
И шлифовал, как зернистый гранит,
И, словно пчелы липкий мед по сотам,
Закладывал в них яд и динамит.
Ах, этот яд любви новорожденной!..
Ах, динамит рождающихся чувств!..
Почасовой работой и поденной
Метался между ними и – мечусь…
По гулким площадям, по пьяным барам
Живых взрывал, а мертвых – воскрешал.
И тем любезен был певцам и бардам,
Что на партийных съездах не вещал.
А если был народу чем любезен,
Любезен был… да тем и интересен…
Как яд пчелиный – с острия строки,
Читать, читать, читать свои стихи.
Претензия к интернету
Мой брат, поэт, обуреваем делом:
Пегаса водружает на портал.
Перо – долой!.. (Оно затрепетало…
А как вчера гусиное скрипело!).
Как пело золоченое перо
Про брег морской и рыбку золотую! —
Рунет, ты интернИровал перо!
Насытил космос мёртвой чешуёю,
И в ранг поэта водрузил Балду!
Кого, скажи, на омут ставить Бесом?!
Рунет с Эвтерпой милой не в ладу,
И флудит-блудит, как Сусанин лесом.
О, не держи обиды, интернет.
За что на них, блаженных, обижаться?
С поэзии давно уж пуха нет
И нет резона за перо держаться.
***
Подруги милые! Покуда мир стоит,
Он держится на вашей нежной силе!
На хрупкие плеча кариатид
Когда-то небо эллины взвалили,
И женщины-столпы из века в век —
Не шелохнутся, держат мира своды…
Не в этом ли залог ТВОЕЙ свободы,
Земли хозяин, дерзкий имярек?!!!
Марина Саввиных
Я дерзок есть.
Но дерзостность мою…
Былинную… банальную, как терпкость…
Мою свободу с жадностью я пью
Не в вас ли, моя милая Эвтерпа?..
Эрато ли…
И, верно, Мельпомена…
На плечи свои хрупкие не вы ли
Подняли имяреков и взвалили,
Как ношу, дерзостно и вдохновенно?!.
***
И страшно за поэзию, и стыдно.
В неистовой запашке огород.
На ниве слов усердствует народ.
Ботва растет! Ну, а плодов не видно.
***
Стихи идут от искренности чувств,
Влюбленности внезапной иль тоски.
Я в мышеловке лжи, и я мечусь,
А жажда жить вгрызается в виски.
…Растет трава, неистовствуют злаки,
Цветет и пахнет луговой бурьян,
Но даже сбор пчелиный, горько-сладкий,
Не исцеляют плоть душевных ран…
***
Денисы, Глебы, Германы… тут пишут.
Я не пишу, не пишется, увы.
Сижу в чалме, как сам индийский Кришна.
Проблема, блин: расстройство головы.
Расстроилась, наверно, из-за Геры.
Как он сказал… «Я истину нашел!»
И к Герману отсюда нету веры.
Пошел ты, Гера, на… куда ты шел.
Возможно из-за Глеба взрыв мигрени.
Он написал мне в блоге: «Идиот?»
И все из-за какой-то блогохрени,
Которую я лайкнул: «глебажжот».
И вот уж точно не из-за Дениса
