Свобода– это когда грызешь веревку зубами.
Свобода– соль простыней обмотанных вокруг тела
Новой победы измученной кашей признаний.
Свобода– шум лифта ночью, на кухне свет
Не от свечи. Зачем? просто для чтения книг
Свобода это когда ты ничей, ни в чем, нигде,
Ни за чем, никуда, ни во что, никогда.
Свобода– это деревянный шест,
Ломающийся в руках на высоте семь метров
И еще чуть-чуть.
Свобода– это пот на лбу это пот на висках,
Это забытое слово «забудь», это улыбка, да.
Это изумрудная чистота,
И вопрос– почему буквы вдоль белого листа черны?
И какое кому дело, что ты
Побывав в руках моих
Заставила захотеть забыть.
Я схожу с ума
Из какого ты теста свобода,
Я короную тебя, любимая,
Я короную тебя, любимая,
Я короную тебя, любимая.
Свобода, спасибо тебе, родная.
Ты колешь мне пальцы
Избалованное дитя,
Ты жалишь изгиб плеча
И не шутя ты шепчешь слова, звенящие в воздухе будней,
Ставшим вечным week-end’ом
Между тобой и мной,
Между тобой и мной,
Между тобой и мной.
Когда прозвучало последнее «между тобой и мной…», я услышал как металлический голос объявляет «Станция Пушкинская». Открыв глаза, увидел открывающиеся двери и торжествующее Галино лицо.
– Ну что, убедился? – спросила она
– Кажется, это пипец, – ответил я.
– А можно еще послушать? – попросил я.
– Погоди, пока ты все не забыл, согласись, что все так и было, как я сказала. Мы же проехали три станции, а песня длится чуть более пяти минут. – сказала Галя.
– Да, точно так и есть, все верно, – подтвердил я.
– И что теперь делать? – спросила Галя.
– Не знаю, – пожал я плечами.
Мы помолчали.
– Я знаешь про что подумал? – решил спросить я.
– Про что? – переспросила Галя.
– Вот представь, что ты в гостях, – начал я.
– Так, – кивнула Галя.
– И тебе дают горячее, картошку, предположим с курицей, – продолжил я.
– А при чем тут картошка?
– Да погоди ты, слушай дальше.
– Ну, слушаю, принесли картошку с курицей. – сказала Галя.
– Так вот, ты ешь картошку с курицей, но сама ждешь торт.
– Ха, было такое.
– Во, про то я тебе и намекаю. Ты ешь картошку с курицей, и время длится очень долго, оно почти остановилось, – продолжал я.
– Точно. – кивнула Галя.
– Потому что ты думаешь про торт, – продолжил я.
– Так, а дальше? – внимательно слушала она.
– Дальше приносят торт. Но штука в том, что ты его съедаешь за минуту, а то, за чем ты охотился, мгновенно ускользает из твоих рук.
– А при чем тут торт и Свобода? Что-то я не поняла. – спросила недоверчиво Галя. – я тебе про высокие материи, а ты мне про какой-то там торт.
– А при том, что у них есть кое-что похожее.
– Что же это? – спросила Галя заинтересованно.
– Наслаждение. – ответил я неожиданно для самого себя.
– Что-что?
– На-сла-жде-ни-е! – повторил я по слогам с победным видом.
– Ну допустим, немного похоже, хотя это и разного поля ягоды – сказала Галя.
– Наслаждение, во-первых, никогда не бывает долгим, оно мимолетно, а во-вторых, после него ты всегда возвращаешься к той двери, через которую зашел, а то, что было там, за дверью, кажется тебе эфемерным и почти несуществующим. И вообще, оно от слова «Сладкое», так что связь есть, еще какая!
– Послушай, я вот чего думаю – сказала Галя.
– Что? – спросил я.
– Если у нас такое Наслаждение, здесь, прямо в метро, среди этих сотен людей, то что же там происходит у тех, кто все это придумывает?
Я напрягся, попытавшись понять, но мозг не дал ответа.
– Наверное это и есть космос, – сказал я.
