– Мне бы пройти на неврологию, – негромко попросила она, дождавшись, когда рядом никого не было.
– Не положено, – строго сказал охранник, – часы неприемные. Сейчас только по спецпропускам к самым тяжелым больным. Такой уж порядок, вы женщина серьезная, должны понимать.
– А если… – Надежда скосила глаза на свой карман и выразительно подмигнула.
– Не могу, – охранник с сожалением вздохнул, – главврач сегодня злой как черт, ему в Горздраве хвост накрутили, а он – нам всем. Так что я свое место потерять не хочу. Вот вечером, когда все врачи уйдут, – всегда пожалуйста.
Легко сказать – вечером, в свою очередь вздохнула Надежда, кто же ее вечером-то отпустит? Это же надо мужу все рассказывать, а такой глупости она ни за что не сделает.
Она вышла из больницы и побрела было к автобусной остановке, но на полпути передумала и притормозила. Потом вернулась и разделась в гардеробе. Она решила обойти здание больницы – так, на всякий случай. Вдруг повезет проникнуть внутрь с черного хода, тогда, конечно, в пальто ее сразу же развернут, а вот если надеть поверх него белый халат, то можно проскочить.
Халат Надежда на всякий пожарный случай прихватила с собой из дома, он имелся у нее со времен работы в НИИ. Было у них такое опытное производство, куда пускали только в белых халатах, всем сотрудникам в свое время их выдали.
На улице было холодно, Надежда Николаевна споро припустила к дверям черного хода. Заперто. Что ж, рано отступать, еще одна попытка. Насколько она помнила, коридоры в больнице были ужасно длинные, и выходов несколько.
Она шла под скатой крыши больницы, когда сверху капнула подозрительная капля. Неужели голубь? Этого еще не хватало.
Надежда задрала голову, но не заметила ни одной нахальной птицы, они тусовались при кухне. Зато натолкнулась на высокую и худую старуху, которая вывезла из ближайшей двери тележку с пустыми котлами. «Каша», – было написано на одном красной краской, а на другом – «чай». Надежда Николаевна невольно задержала дыхание – запах больничной еды не спутаешь ни с чем.
Старуха отвернулась к двери, и тут тележка покатилась вперед сама по себе. Надежда Николаевна ухватила ее, за что удостоилась благодарности старухи. Старуха сделала вид, что не заметила, как Надежда проскользнула в дверь. Там она накинула белый халат и стала подниматься по лестнице, сделав равнодушное лицо.
Сверху послышались шаги, Надежда подняла голову и увидела спускающуюся сестричку в голубоватой униформе – брюки и свободная блуза. Как бы эта козочка не пристала к ней с расспросами – куда идете, да к кому. Надежда плотно сжала губы и опустила голову, хмуро смотря себе под ноги. Может, козочка свернет на второй этаж? Самой Надежде надо на третий, там находится отделение неврологии. Действительно, шаги наверху стали медленными и неровными. Надежда решила не прятаться, а идти напролом. Сестричка наверху перестала двигаться, курит она на лестнице, что ли?
На площадке второго этажа Надежда Николаевна увидела скорчившуюся фигуру. Девушка прислонилась к стене, была она бледная и растрепанная.
– Вам плохо? – удивилась Надежда. – Что случилось? Я могу вам чем-нибудь помочь?
Вместо ответа девушка стала сползать по стене на пол. Надежда подскочила к ней и вдруг изумленно вскрикнула:
– Катя, ты?
Девушка открыла глаза, в них плескался страх.
– Не узнаешь меня? – теребила ее Надежда. – Мы в метро вместе ехали, я вчера приходила!
