Как у Агаты Кристи, “их осталось трое”. И это, к невероятному сожалению, длилось недолго: спустя год Нильс решил уйти из жизни прямо в кондитерской и прямо накануне собственного дня рождения.
Из кровных Скагардов остался только несовершеннолетний Эмиль, которому никто так и не решился объяснить, куда делись все родственники. Спойлер: мальчику пришлось обо всем догадываться самому по найденным актам и поиску в гугле.
Тетка Эмиля с благоговением переквалифицировалась из подручного швеи в управленца кондитерской, заняла дом Скагардов на праве законного опекуна и принялась устраивать личную жизнь. За семь лет Фрида сменила двух мужей, оба между прочим были иностранцами. Из кондитерской тем временем сначала исчезли праздничные посиделки, за ними – любимые паннкакоры, а следом – и постоянные посетители.
Из самой лучшей кондитерской она превратилась в обычную кондитерскую, без аромата корицы и распахнутых настежь дверей. Ее больше не называли “кондитерской Скагардов”, потому что из Скагардов в ней осталась только потертая черно-белая фотография семьи и маленький Эмиль.
Фрида – с черными пружинистыми волосами и огромными миндальными глазами – всегда смотрела строго перед собой. Ее поджатые губы выдавали скрытую натуру. Поговаривали, что она еврейка, но наверняка никто не знал. Ведь если она еврейка, то и ее брат – еврей. А если ее брат еврей, то и Эмиль – тоже. Это могло бы многое объяснить [но Ульрике не понимала, что именно].
На фотографиях Эмиль был больше похож не на отца, а на Фриду. В детстве у него была пышная кудрявая копна, пушистые ресницы и раскосые глаза. Совсем как у тетки. Вот только сходство это нисколько не сближало родственников. Она изо всех сил избегала его.
Когда мальчику исполнилось восемь, Фрида отправила его в Стокгольм. “Там самые лучшие пансионы и перспективы для Эмиля” – вот что она говорила, “так он будет подальше от дел и забудет про меня” – вот что она думала.
Все это время Фрида жила в доме Скагардов и управляла кондитерской, и от краха ее спасали только бесповоротно влюбленные в булки жители города.
–
Боже, Ульрике! И откуда ты все это знаешь?
Искренне удивился Ульф, который ничего из этого не знал. Да, он вместе с отцом приходил каждый сочельник к Скагардам на лото. Да, он слышал про сомнительные обстоятельства смерти почти всей семьи. Да, он был местным жителем. Но откуда это могла знать приезжая Ульрике?
Ответ прост:
Это все, что могли поведать местные любители горячих новостей в лице неразлучных сплетниц Астрид и Альмы. И по случайности как раз они и были близкими подругами Ульрике.
–
И да, важно на забывать про зуб
Ульф удивился еще больше.
–
Как же я забыл! Зуб! Может нам и не нужен весь этот список …
–
Подожди! Его ведь могли оставить намеренно
–
Ты слишком подозрительная, Ульрике
–
Пф, как тут не стать слишком подозрительной. Подожди
Ульрике берет ручку и чистый лист из стопок Ульфа, проводит две вертикальные линии. Слева печатными буквами выводит – ЗОЛОТОЙ ЗУБ, посередине – СЛЕДЫ НА ПОЛУ, справа – ЧЕКИ.
–
Чеки?
–
Оглядись, Ульф
Ульф посмотрел на стол.
–
Вопрос снят. А следы на полу?
–
Их не было
–
Как это не было?
–
Да вот так – не было. Как будто или кто-то снял ботинки, или протер после себя пол
Ульф закрыл лицо руками.
–
Ульрике, кажется, мы никогда не найдем Эмиля
–
Почему это?
–
Да потому, что у нас нет ни одной зацепки. А этот список …
