Однажды Носорог заходит ко мне в комнату и, приблизившись, заглядывает в книгу. «Что читаешь, папаша?» – спрашивает он. Я показываю ему обложку.
«Хм, – бормочет он. – И что пишут?»
Я отвечаю, что очень интересные и познавательные вещи. Носорог хмурит лоб, словно думает над какой-то очень сложной математической задачей, потом внезапно расплывается в улыбке и говорит: «Космос – источник магической энергии». И снова возвращается в свой гамак. Он чем-то очень доволен.
Одним словом, странный тип. Хотя и другие соседи не лучше. Они ничего не рассказывают о себе, правда, я их и не спрашиваю. Мне тоже не задают вопросов.
Если б я не знал, как дело обстоит на самом деле, то подумал бы, что эти пришельцы похожи на людей, которые оказались здесь против своей воли и которым приходится сосуществовать друг с другом (и со мной в том числе) только потому, что других вариантов у них просто нет. Очень интересное положение…
Но ведь в этом доме полно пустующих квартир. Да и дом этот – далеко не единственный в городе…
А Носорог вешает над своим гамаком какие-то непонятные амулеты или что-то вроде того: пучки соломы и сплетения веточек, а также большой плакат с Бобом Марли. Этот негр улыбается своей загадочной улыбкой – почти такой же, как у Носорога. Мне не слишком-то нравятся они оба.
Иногда я думаю, что это сон. Игра моего воображения. На самом деле никаких соседей нет. Это просто тени, что с наступлением темноты заползают в дом сквозь щели в заколоченных окнах и бродят из угла в угол, не находя себе места в моём жилище.
Я твёрд. По крайней мере, я буду таким. Я смогу их выгнать. Заставить рассеяться. Теням здесь не место. Этот дом только для меня.
Но они не уходят. А значит, это не сон. И Носорог может в любой момент подойти ко мне и похлопать по плечу: «Как жизнь, папаша?» И улыбнуться. Своей дерзкой и загадочной улыбкой.
Одиночество-терапия потерпела фиаско. Меня окружают люди. Хотя мы почти не общаемся. Но они есть. И их не убрать. И мне не побыть одному. Посмотрим, к чему всё это приведёт.
Иногда твоя собственная память – худшая из всех существующих пыток.
Когда мне было шесть лет, к нам в гости приехали тётя с сыном, моим двоюродным братом.
Стояло лето, июль, весь наш городок был усеян тополиным пухом, который плыл и кружился в воздухе как снег и собирался на асфальте возле бордюров извилистыми линиями сугробов. Мы с братом любили их поджигать. Они горели очень быстро, как порох. Раз – и сгорал целый сугроб. Нас это приводило в восторг.
Ещё в садах росли яблоки. Они были зелёные и кислые. Конечно, нам запрещали срывать их, пугая поносом, дизентерией и ещё кучей напастей и бед на наши животы. И, само собой, мы всё равно обдирали все деревья в округе.
Однажды мы с двоюродным братом залезли в чужой сад. Брат взобрался на дерево и принялся трясти его, а я стоял внизу и собирал упавшие яблоки в футболку.
Внезапно сзади раздался окрик. Моё сердце ушло в пятки. Предательский страх едкой кислотой обжёг изнутри, кровь неистово застучала в ушах. Очевидно, это был хозяин сада. Недолго думая, я бросил яблоки вместе с футболкой и дал оттуда дёру. О брате я, само собой, позабыл.
Я бежал минут пять, не оглядываясь, потом упал в высокую придорожную траву, задыхаясь от бега. Жадно глотая воздух, я лежал и смотрел в небо, всё ещё опасаясь того, что меня могут настигнуть. И тут вдруг вспомнил о брате… Ведь он остался там, на дереве…
