Томас в голове воспроизвел план писателя. Мужчина увидел в нем один недочет.
– Что делать с девушкой в отеле? – начал проверять свое оружие офицер полиции.
Весь план писателя треснул по швам. Он не успел и дойти до начальной стадии осуществления. Скорчившаяся физиономия и закрытые глаза говорили, что он попросту забыл про запертую женщину.
– Погодите-ка, ты хочешь вернуться в то пресловутое сборище снобов? – развел руками недовольный мужчина в пиджаке. – Да и с чего вы уверены, что мы там же, где и были?
– Отлично, давайте найдем карту местности и все прояснится, – Майя решила не дожидаться согласия, а сразу отправилась к прилавку.
Мужчины переглянулись друг с другом и молча согласились с русой девушкой. Они не успели сказать и слова, как услышали радостный выкрик Майи о находке.
– Быстро она, – пожал плечами Эдвин и двинул к вытаскивающей что-то из-за стекла Майе.
Девушка разложила на прилавке карту. Пергамент казался целым. Он будто бы только что выпущен из типографии. На карте не виднелось ни единой стертости или трещины. Помимо состояния бумаги, девушку привлекло название города. – “Ирисагриг – ты на шаг ближе к солнцу”, – крупная надпись на верхушке карты показалось русой журналистке шутливым маркетингом.
– А Ирисагриг это где? – в надежде на ответ посмотрела она в глаза окружающих ее людей.
– Как еще раз? – донесся голос священника из глубины помещения.
– Ирисагриг… я видел это на табличках при въезде или выезде, и еще, что-то там про солнце, – Митчелл глазами бегал по прилавку. Он будто бы искал что-то среди бытового и уже морально устаревшего хлама.
На стеллажах лежали телескопические телевизоры, раскладные клавишные телефоны и множество пультов. Они ждали потенциальных покупателей больше двадцати лет. Техника девяностых годов была в отличном состоянии. На ней и пылинки не лежало. Шатен провел пальцем и удивленно на него уставился. Он казался чище, чем при рождении.
– Вспомнил, “Город, где всегда светит солнце”! – быстро и с вдохновением произнес Митч.
Святой отец перебирал в голове крупные и мелкие города. Но в воспоминаниях не всплыло ни одно поселение с названием Ирисагриг. Джамал сел по-турецки и стал составлять разные анаграммы из наименования.
Майя не услышала должного ответа и погрузилась в изучение карты дальше. Русой девушке моментально ударили в глаза названия улиц. – «Пересечение Чайковского и улицы Радости? А это что за… Гувэньхуацзэ, чушь какая-то», – она немедленно бросила это занятие и пальцем принялась искать отель Центурион.
Запах новой бумаги ударил в нос подошедшему к Майе писателю.
– Знакомый запах, – Эдвин улыбнулся и обратил внимание на карту.
– Помоги сориентироваться, шутник. Только не обращай внимание на улицы, – Майя с серьезным лицом посмотрела на Эдвина.
Писатель зачесал назад падающие на глаза волосы. Мужчина склонился перед бумажной версией города и не смог устоять перед соблазном взглянуть на улицы. Эдвин увидел в них полную неразбериху. Российские классики, китайские ученные и Уолл-Стрит сломали брюнету маленькую шестеренку, отвечающую за логическое восприятие вещей.
– Вот он! – вскрикнула Майя. Девушка вывела погруженного в изучение улиц писателя. – А вот, судя по всему, и мы. Магазин какого-то там человека.
Центурион и магазин разделяло около трех кварталов. Расстояние было не близким и идти по снежной улице с рыскающими по округе мутантами казалось дурной затеей.
