– И как вы всё это ей объяснили?
– Сказал: ничего не помню…
– Вообще-то, не справедливо, что мы забываем свои прежние жизни! – с укором произнесла Ирина.
– Одноразовыми людьми легче управлять, – в тон ей заключил Игорь Ильич.
За искренними исповедями не заметили, как очутились в раю, где на опоясывающей орех пятигранной скамейке их поджидали одетый в чёрную судейскую мантию ворон и наряженная в подвенечное платье ворона.
– Рон! – солидно отрекомендовал себя чёрный ворон.
– Рона, – кокетливо представилась ворона белая.
– Каррргин! – продолжая общение, щёлкнул мощным клювом Рон.
– Карррга! – неадекватно добродушно каркнула Рона.
– Спасибо за комплимент, – обидчиво поклонилась ей Ирина.
– Это не вы, это я карга, так раньше на Руси звали ворон, – успокоил её Игорь Ильич. – Каргин, значит, Воронов…
– Парочка решила, вы из их семейства? – иронично уточнила Ирина.
– Бррраво! – хлопнув белоснежными крыльями, взлетела на ветку ореха Рона.
– Брррат! – выбив когтистыми лапами джигу, последовал за подругой Рон.
– А не свить ли мне гнездо в этом славном граде? – войдя в азарт, поинтересовался у пернатых родственников Игорь Ильич.
– Отрррада! – на цыганский мотив благословила идею Рона.
– Уррра! – поддержал её Рон.
– Пять храмов, пять граней у лавки, – огорошенная беседой с говорящими птицами, переключилась на молчаливую очевидность Ирина.
– Днём я сидел лицом к храму Солнца, – кивнул в сторону пирамиды Игорь Ильич. – Хотел даже зайти. Небесные старцы сбили с пути…
– А что, если они узнали в вас того… приснившегося… жреца? – смахнув предполагаемую пыль, опустилась на лавку Ирина. – Кстати, недавно прочла книгу о Древнем Египте, с удивлением узнала, что фараона Эхнатона, объявившего Солнце единым Богом, считали еретиком…
– Автора «Города Солнца», итальянского мечтателя Томмазо Кампанелла до сих пор обвиняют в ереси, – присел рядом с ней Игорь Ильич.
– До сегодняшнего вечера я думала: говорящие вороны тоже… фикция.
– В литературе описаны случаи, когда, спасая птенцов, люди кормили их, поили, беседовали с ними. Окрепнув и научившись летать, вороны становились наполовину домашними: днём выбирали свободу летать, вечером общаться и ужинать с человеком…
Молодой месяц плыл по небу цвета воронёного серебра.
Вслед за ним ускользала реальность…
– Ещё секунду утопии и я отключусь, – склонив голову на плечо Игоря Ильича, сонно пробормотала Ирина.
Построю дом, посажу сосну под окном, – расставаясь с реальностью, взмахнул иссиня-чёрными крыльями он.
И!..
Очутился над полем брани.
Побоище кончилось.
Воины лежали бок о бок: уже мёртвые и ещё здравствующие.
Живая вода, которую он нёс в клюве, могла спасти одному из них жизнь.
Он стал присматриваться к лицам людей.
Увидел Ирину.
Косынка с красным крестом сползла ей на глаза.
Посиневшие губы шептали молитву: Пресвятая Богородица, радуйся…
– Рррадуйся! – вслед за ней каркнул он.
Капля живой воды окропила ей губы.
Лицо её порозовело.
Кровь побежала по жилам.
И спасённая им сестра милосердия поднялась, чтобы найти того, кому ещё можно было помочь…
– Карррма, брррат!
– Утррро, брррат!
Вернули его в предрассветную реальность Рона и Рон.
– Уже утро? – с трудом открыв глаза, всполошилась Ирина.
– Я видел чудный сон… – зачарованно посмотрел на неё Игорь Ильич.
– Я тоже… – смутилась под его взглядом она, – была белой вороной. Луна объявила себя солнцем Тьмы, я хотела заслонить Землю от её фальшивого света, не хватило крыльев…
