Где живёт розовый лис - страница 4
Она опустилась на холодную бетонную ступеньку на самом верху лестницы и прислонилась к двери, чтобы хоть немножко согреться. Её доверчивый утёнок прижался к ней. Девочка закрыла глаза и постаралась отогнать волнения и страхи, которые теснились в её голове. Что это за дом, к которому мисс Роберта обращалась как к человеку?
Она не знала, впустят ли её, да и не хотела пока узнавать. Чиа уже столько раз разочаровывалась. И не была готова к ещё одному разочарованию. Пока ещё нет.
Щёлк… Скрип… Бам…
Чиа схватила Пипа, вскочила на ноги и чуть не опрокинулась назад на лестницу, по которой так осторожно поднималась.
Девочка затаила дыхание. Кто открыл дверь? Она терпеливо ждала, пока кто-нибудь не предложит ей войти. Но никто не предлагал. Чиа выставила вперёд руку. Дверь была открыта. Нужно ли ей войти? Девочка очень боялась и радовалась одновременно. Ей казалось, что она вот-вот разорвётся на миллионы воздушных шариков всех цветов радуги.
Чиа зажмурилась и решила, наконец, войти в дом 66 на Лилли-Пилли-Лейн. Что или кого она здесь встретит?
3
Джереми
Чиа дрожала всем телом – от пальцев ног до кончиков всклокоченных волос. Почему она сомневается? Девочка повернулась назад к лестнице, собираясь перепрыгнуть одним махом все девять ступеней и помчаться домой. К сестре. К злобной мачехе Присцилле, которая вышла замуж за их отца и свела его в могилу. Которая обращалась с Виолой как с принцессой, а с Чиа как с рабыней.
Но Чиа не знала дороги домой.
Проблеск надежды затеплился у неё в груди и поднялся к глазам. Теперь она видела надежду. Способ помочь Виоле.
Чиа задрала подбородок, повернулась обратно к двери и решилась войти. Другого пути у неё не было.
– Ну так что, ты собираешься стоять там весь день или войдёшь? Надеюсь, эта утка мне на обед?
Чиа застыла, потрясённая. Голос звучал сурово и важно, точно принадлежал королю. И как будто раздавался с земли. Поэтому девочка подумала, что это гном. Ничто не казалось невозможным, учитывая то, как она сюда попала.
– Ты что, замечталась там? Входи! Я голодный, а утятина – моя любимая еда.
Чиа нахмурилась и повернулась к голосу боком. Присев, она нащупала Пипа – тот прижался к её левой ноге и дрожал, как будто понимал, о чём речь. Чиа подхватила его на руки, чувствуя, что закипает.
– Пип не для обеда. Он – мой друг. Если такое здесь происходит с бедными животными, то я не останусь! – Чиа сделала два решительных шага в сторону двери, гольфы снова провалились в сапоги.
– Как можно не любить вкуснейшую утятину? Могу есть её весь день. Жареную, печёную, варёную, приготовленную на вертеле. Если что, могу съесть сырой. Ты, надеюсь, не вегетарианка? Ненавижу вегетарианцев!
– Извини, но мне придётся тебя расстроить. Я не ем мяса. Это жестоко, подло, бесчеловечно причинять вред другим живым существам. – Чиа в гневе сделала ещё один шаг назад. Чтобы не упасть, ей пришлось отпустить Пипа. Тот крякал и трясся, словно действительно страшно боялся, что его приготовят на обед.
– Не волнуйся, Пип. Я не позволю этому ужасному прожорливому невоспитанному мальчишке съесть тебя. Не позволю! – Чиа подтянула гольфы, выпрямилась и в негодовании топнула красным сапожком. Потом сделала несколько осторожных шагов вперёд. Она не видела ничего вокруг, а гнев притупил остальные чувства.
– Ты кого называешь мальчишкой? Ты что слепая и глупая? – произнёс голос, испытывая её терпение.