– Это почему? Зачем? – не поняла спросонья мать.
– Ты запомни – потом поймёшь, – хмыкнула Иришка, закрывая дверь. Ключ в замке щёлкнул.
– Лихо ты с предками общаешься.
– Знаешь, как надоели эти пьянки…
– Знаю, – не желала вспоминать незавидное отрочество, кивнула Яна.
– Боже!!! Наконец-то все удрыхлись, – шлёпаясь на стул, с недетской тоской подвела итог Иришка.
– Ты так громко вопишь, – удивилась Яна. – Нас не слышно за стенкой?
– А! – беззаботно – пренебрежительно скривила ротик Ирка, – соседей нет, а за этой маман спит. Ей же главное заснуть, а там хоть слоны по крыше топать будут… О-о! Погодь-ка! Мы же с тобой за встречу и не выпили. То мне не хотелось, то нам не давали. Чокнёмся, – предложила Иришка, протягивая ей рюмку.
– Может, Шурика подождём? Он, кстати, за шампанским убежал. Где он среди ночи его возьмёт… – вспомнила о непрошеном госте Яна.
– Два ночных магазина! – фыркнула Иришка.
– Урбанизация, – качала головой Яна, не зная радоваться или огорчаться прогрессу в посёлке, – на что пьют…
– Саша – придурок! А вообще-то ладно, пусть несёт. Разопьем! – дала «добро» Иришка.
– Нет. Мне хватит.
– Так ты ведь ничё и не пила. Ты с ними… – щёлкнула характерным жестом по шее Иришка.
– Нет, конечно! И уйти не могу и с ними сидеть тошно, а ты хороша – сбежала!
– Я салат делала, – важничала сестрёнка.
– Саша, надеюсь, не придёт.
– Щас! Размечталась! Как миленький прибежит. Он из-за тебя и заходил-то к нам, а как узнал, что приезжаешь, так вообще не вылазил. С отцом вместе работают, а потом вместе пьют. Он у нас и спать оставался; разлёгся посреди кровати, и разбудить не могли.
– Ты меня пугаешь. – Непроизвольно хлопала ресницами Яна, будто пыталась прогнать дурной сон. – Для полного счастья мне только Саши не хватало. Ой! По-моему, кто-то поднимается по лестнице.
Обе насторожённо прислушались. Шаги стихли, но снаружи раздались странное шуршание и царапанье. «Сиди!» – жестом остановила сестру Иришка, подкрадываясь к двери.
– Кто? – менторским тоном спросила она, прижимая к двери ухо. Тишина. Ирка скорчила гримаску, оглянувшись на сестру. И вновь царапанье.
– Кто?! – строже спросила Ирка.
– Ир! Открывай. Это я…
– А чё молчал?! Щас как ущипну, чтоб синяк остался, – впуская Коротова, кипятилась Иришка.
– Не ругайся, невеста. Девчонки, шампанского не было, я водки взял, – отчитался Саша, ставя на стол бутылку.
– Ну и пей её сам! – презрительно скривилась Ира.
– Не шуми, невеста. Мы вот тут с твоей сестрой немного поговорим, а ты иди, погуляй, – ласково выпроваживал Иру Коротов, подмигивая Яне.
– Разошёлся! Ребёнку спать пора, а ты её на улицу выставляешь. Да и тебе не грех проветриться, чтоб домашних не испугать. Дома, небось, жена ждёт? Вот и замечательно! Бери свою бутылку и топай по холодку, – нервно командовала Яна, обнимая Иришку.
Но Саша миролюбиво поднял руки вверх и, невозмутимо улыбаясь, направился к дивану. Яна, памятуя Иришкин рассказ, попыталась удержать его за рукав рубашки. Он как будто этого ждал: круто развернулся, обнял Яну и попытался поцеловать. Бдительная Ирка вовремя оказала посильную помощь сестре: вдвоём они усадили Сашу на стул, пригрозив привязать его, если он будет распускать свои ручищи. Саша согласно кивал головой и умолял только об одном – чтобы с ним поговорили. Яна тяжело вздохнула – она панически боялась и всеми фибрами измученного сердца не хотела встретить кого-нибудь из одноклассников, приятелей, знакомых. Ей хотелось потерять память на время короткого отпуска. А коль невозможна частичная амнезия, так хотя бы оградить себя от назойливых расспросов. И в первый же вечер такой облом! Бойся своих тайных желаний – они скрыты от сознания. Вздохнув, она опустилась на стул.
