Геката и Эрида. Троянские страсти - страница 8

Никакая даже маломальская влюбленность не обходилась сроду без Эрота- сына Психеи и внука Афродиты. Только его стрела могла достичь цели и поразить деву или богиню – без разницы ему в кого стрелять, и тогда у нее начиналась та болезнь, которая и называлась любовью.

И все ее приметы состояли в том, что ужаленная сначала не узнавала сама себя, и творила то, что до болезни она творить никак не могла, а потом ее переставали узнавать те, кто был рядом, и вроде бы хорошо знал прежде, так это прежде. Теперь все было по-другому, перед нами появлялся другой человек. На такое, конечно, была способна только любовь, подаренная отравленной стрелой Эрота.

На этот раз по ему только ведомым причинам, Эрот нацелился на Гекату, и стрела точно попала в цель. Богиня тьмы была сражена наповал, и сколько бы времени не прошло, вряд ли она избавится от такого недуга.

Озорник еще мелькнул в кроне деревьев, посмотрел на дело своих рук и стрел и скрылся в неизвестном направлении, словно его и не было. Вызывать бурю гнева на свою голову Эрот не любил, считал это лишним. Вот уж точно тогда и появилась поговорка, что когда сделал дело, то можно гулять смело.

Но Эрида в тот же миг все заметила, и поняла, что Геката ранена можно сказать смертельно, а если и не смертельно, то надолго и очень тяжело. Она еще не могла понять, радоваться ей из-за этого или печалиться. Но сначала надо было поймать его и хорошенько тряхнуть, чтобы знал, как с богинями шутки шутить. Хотя ничего этого не изменит, каким Эрот был, таким он и останется, да и более того, он все делал только по указке богини Судьбы, и если бы та не хотела, то ничего бы не случилось вовсе.

№№№№№№

Эрот убегал быстро, и казался незаметным, но только не для Эриды, она догнала его в два прыжка, ухватилась за крыло, из-за чего он заверещал на весь лес, и вернула назад, туда, откуда он только что пытался сбежать.

Эрот такой наглости ожидать никак не мог, ему было больно, очень больно, а самое главное – очень обидно. Вот пашешь, стараешься, а какова благодарность за все, что ты творишь? И надо признаться, что даже Гера или Афина не смели бы с ним так поступить, но это была Эрида, от нее жди чего хочешь, то ли войны, то ли страсти. Ни то ни другое Эроту не было нужно, потому он так психовал.

– Отпусти меня, старуха, ты мне крыло сломаешь, – услышали все его истощены визги.

Визжал он так, что и мертвые должны были пробудиться, если бы они оказались где-то поблизости. Хорошо, что никого и нигде не было.

Но договориться с Эридой не смог бы и сам Зевс, а взывать к ее жалости было и вовсе бесполезно, да еще таким странным образом. Она из вредности могла просто прибить его и все.

– За старуху я тебе и второе сломаю, – заявила Эрида, – ты у меня ещё попляшешь. Признавайся, зачем ты все это устроил. Кто тебя сюда послал, и что тебе нужно от почтенной нашей богини, все шуточки твои дурацкие, никак успокоиться не можешь.

Эрида говорила много, так что Эрот не мог и словечко вставить в ее пылкие речи, это его просто бесило.

Эрот понял, что ему придется признаваться, хотя бы для того, что спасти и освободить крыло, а оно готово было переломиться, и что тогда, ему придется пешком по земле ходить, вот будет потеха для всех, кого он успел уже осчастливить.

– Я хотел матушке отомстить, потому что люблю Ареса, а она только и делает, что ему изменяет. Вот и пусть они будут на равных, тогда не так обидно и досадно будет Аресу. Но не мог же я тебя в него влюбить, ты злая, противная и старая, а Геката в самый раз подходит. Ночь и любовь – это так романтично. Мне все влюбленные потом будут благодарны за то, что я их свел, – поспешно прибавил он.