– Ты же знаешь, сколько всякой пакости расплодилось в последние годы, не так ли, Ишка? Если сейчас мы позволим доменам отколоться – начнётся хаос. Их сожрут… Не в переносном смысле.
Даже в их стране далеко не всё население состояло из одних лишь человеческих существ, и политика короля заставляла терпеть всех тварей, пока они не нарушали законы. Его Величество относился к ним как к уникальным этносам, которые нельзя преследовать лишь за то, что они выглядят иначе, и что повадки у них диковатые.
– Да, ты прав… Но не мы ли отобрали у них умение обороняться без помощи со стороны? Король вырвал всем зубы в опасении, что они однажды вцепятся в него.
– Его Величество ничего не боится! – запальчиво возразил Ричард.
– Тогда почему же он так одержим манией контроля?
С Ишкой точно творилось что-то не то. Не показать ли её знахарю, лечащему душевные расстройства и проблемы поиска себя? Но ведь любой знахарь донесёт, и тогда её схватят.
– Послушай, Ишка, тебе лучше о таком не рассуждать. Это плохо скажется на твоём здоровье, и тогда начнутся проблемы, – осторожно намекнул ей Ричард.
Она рассмеялась, прекрасно понимая, что он спрятал между строк.
– Я поражена твоими чуткостью и тактом, Чари, но не тревожься за меня! Я знаю, чего хочу!
Ладно, если так… Кто он такой, чтобы ей мешать? Пусть губит себя, если так нравится. Он не может так распуститься, семья не вынесет, если его осудят, как преступника. Ричарду хватило бы дерзости покрыть позором себя – но уж никак не их, они не заслужили, чтобы от них отворачивались даже на улице, не говоря о продуктовых и вещевых лавках. Он меньше всего хотел бы бросать или предавать Ишку, однако, если встанет вопрос о выборе… О, проклятье, Ричард не мог ручаться за то, что выберет! Оставалось молиться – если бы имелась хоть одна верховная сущность, в которую он бы веровал, – что ему и не понадобится.
Глава 3
Закруглённое острие конуса, завершавшего носовую часть локомотива, моментально привлекло внимание ребятишек, стоило лишь составу застыть перед бетонной платформой. Впрочем, выпуклые бока вагонов, окна по метру в высоту и три в длину, два этажа состава тоже не избежали их внимания. Смотритель станции окриками отгонял их подальше от края, но мальчишки всё равно так и норовили залезть на поражавшую их воображение металлическую конструкцию.
Бронзово-жёлтые башни и зиккураты, высящиеся над крышами домов гигантские зубчатые колёса, вращающиеся с неторопливым достоинством древних артефактов, прозрачные туннели, соединяющие здания, сотни туннелей, подвешенных прямо в воздухе… Просторные круглые сочно-мандариновые плиты заменяли городу этажи, дома были больше похожи на машинные фабрики, чем на жилые строения. И – арки, огромное количество арок, очевидная особенность здешней архитектуры. Город показался Ричарду заводной шкатулкой, переполненной шестерёнок и пружин, где искусственные леди и механические джентльмены, кланяясь и вышагивая вдоль чётко размеченных прямых линий улиц, повторяют один и тот же повседневный ритуал. Играла музыка, Ричард чётко уловил её бравурный ритм: та-та-та, тра-та-та-та, та-та-та-та, тра-та-та, тра-тара-ра-та, тра-та, та-та, тра-та-та-та, тара-та. Праздник, не нуждающийся ни в каких особенных причинах, как состояние души местных. Как будто тут чествуют победителей спортивных соревнований. Открытая золотистая коробочка. Густые, яркие оттенки. Такими бывают разрисованные, а не настоящие улицы, строения, люди. И всё же эта насыщенно бурлящая жизнь, без сомнения, была вполне реальной. Запахи – не вымышленные. Пахло нагретым металлом – что неудивительно, если учесть его изобилие вокруг, построек из другого материала здесь не наблюдалось вообще. Сладкими цветочными ароматами из распахнутой двери теплицы, у входа в которую две нарядные девушки продавали букеты – диковинное явление, незнакомое столичным жителям, ведь там, в северных широтах, не приживалось ничто цветущее. Свежей сдобой от прилавков, примыкающих к пышущим жаром пекарням.
