Гельвеция - страница 13

Александр Петрович задумался, а затем загорелся:

– А, что, и напишу. Правда в СМИ в основном либералы сидят. Пробиться будет трудно, но попробовать можно.

Удивительно, но Александр Петрович сочинил антилиберальное эссе. Свое творение он принес Барсукову на рецензию. В кратком сочинение автор с первых же строк кинулся в атаку на ненавистных либерастов:

«Либеральный кратер. обильно повоняв и побрызгав ядовитой слюной, произвел финальный выхлоп: «Сталин – кровавый упырь! Он расстрелял 10 миллионов человек!»

Поскольку либералы – люди, вроде бы, интеллигентные, мы им не будем грубить, а вежливо, без запальчивости спросим: «Господа, откуда у вас такие сведения? Общеизвестно, что И.В.Сталин никого не убивал, ни напрямую, ни косвенно, т.е. он не только лично не расстреливал преступников и не отдавал расстрельных приказов, но и смертные приговоры подсудимым не подписывал». В ответ: « Подписывал! Подписывал! На всех расстрельных списках есть его подпись!»

И сразу же возникает ряд резонных вопросов:

– А, кто те списки составлял, кто их утверждал?

– Кто настрочил миллионы доносов на своих коллег и соседей?

– Кто арестовывал, охранял, конвоировал подозреваемых?

– Кто вел расследования и выбивал признательные показания?

– Кто заседал в «двойках», в «особых тройках НКВД»?

– Кто на массовых митингах одобрял политику «ежовых рукавиц»?

– Кто на собраниях трудовых коллективов единогласно принимал яростную резолюцию: «Расстрелять предателей, как бешеных собак!»?

– Кто …?

Кто, кто? Народ – вот кто! Именно народ под руководством Наркома внутренних дел разгромил внутреннего врага. При этом конечно же были перегибы, но винить Сталина за многочисленные нарушения социалистической законности, которые допускались сотрудниками НКВД, совершенно не правомерно. Кстати, именно по настоянию Сталина все нарушители социалистической законности были преданы суду и сурово наказаны.»

Барсуков поднял глаза от рукописи:

– По-вашему выходит, что Сталин не знал о нарушениях законности, что он такой лопушок».

– Знать-то знал, да ничего сделать не мог: он тогда еще не был в силе.

Эссе продолжалось:

«Представим, что Сталин жив и на него, к радости либералов, заведено уголовное дело по обвинению в незаконности репрессий конца тридцатых. Так ведь судебного процесса не будет, поскольку любой суд это дело к производству не примет. И понятно почему: обвинение не сможет предъявить суду ни одного государственного документа, подписанного или утвержденного Сталиным. Он этого и сделать-то не мог, хотя бы и желал. так как в то время не занимал даже самого маленького государственного поста.

Что касается «расстрельных списков» и сталинских автографов на них, то:

Сталин «списки» не подписывал, а лишь визировал их на обложке, как секретарь общественной организации, которая контролировала работу госорганов.

Визировал Сталин (наравне с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, Ждановым. Микояном, Косиором) вовсе не «расстрельные списки», а «Списки лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР», составленные и подписанные высшими чинами НКВД, а именно Фриновским, Литвиным, Гендиным, Бельским, Аграновым.

В состав почти каждого «списка» входило три документа.

№1 – список лиц, чьи преступления подпадали под высшую меру наказания.

№2 – список лиц, чьи преступления тянули на 10 лет заключения.

№3 – список лиц, за чьи преступления можно было бы дать срок от 5 до 8 лет.